Вкус подчинения

Запах. Сладкий. Терпкий, как вино. Вкус, как горячий глинтвейн. И он пряным ароматом растворяется во мне, пронизывая до кончиков пальцев на ногах, которые тут же поджимаются, когда она делает разворот, опирается локтями на спинку. Майя продолжает дергать бедрами на моем языке, а затем поднимает одну ногу, балансируя на другой и тянется к прямому, как дерево, стоящему члену.

Обводит головку большим пальцем, толкает так, чтобы он закачался, а меня пронзило лютое желание кончить. Выплеснуть напряжение от подготовки к свадьбе, от желания, что распирало каждый раз, когда она ложилась попкой в кровати.

Ох, черт, как я мечтал снова оттрахать эту влажную, такую тесную дырку, свихнуться от приливной волны оргазма, выплеснуть сперму глубоко внутрь и смотреть потом, как она вытекает, попадая в щель.

Но я ждал. Я хотел, чтобы даже в вопросах ребенка, все было идеально. Правильно питался, пил витамины, чтобы зачать первенца ровно в брачную ночь.

И я это сделаю. Я заставлю Майю умолять о пощаде, а потом кричать от оргазма, когда буду спускать потоки густой ртути прямо в в матку, бить туда струей, чтобы точно один из головастиков принес яйцеклетке возможность оплодотвориться.

Было что-то дикое и прекрасное в совокуплении ради зачатия.

И я сделаю это, как только маленькая темноволосая ведьма наиграется, когда прекратит кричать от оргазма, источая сладостный сок из недр своего прекрасного тела.

Часть 4

Но я ошибся, думая, что просчитал сучку. Она выдохнула воздух, и я услышал звук молнии.

Майя подняла попку, и я с удовольствием заметил пробку с мерцающим бриллиантом, что я делал на заказ.

Супруга гибкой кошкой проползает по телу, пальчиками нащупывает пробку и медленно вытаскивает, поражая меня открывшейся, розовой красотой тесного отверстия. И вот тут я понял, что она задумала.

— Не смей Майя — потребовал я и задергал телом, но ей все было нипочем.

Она специально нарушала все наши правила, чтобы потом принять наказание.

И когда я хотел войти сегодня в ее влагалище, выбрала другой путь свести меня с ума.

Приставила член к попке, поелозила немного, терзая меня своим сумасбродством и пронзительно закричала, когда насадилась, глубоко. До невозможности узко.

Я выгибаюсь, чувствуя, как сердце от такого почти остановилось.

— Безумная! — рычу и тут же чувствую, как кончаю. Слишком сильным было напряжение. Желание. Жажда. Слишком долгой была прилюдия.

Шансов продержаться еще хотя бы миг, мне мой организм не дал.

Но если она думает, что после того, как я кончил, все завершилось, она ошибается.

И пока она терпит боль анального вторжения, я резким движением срываю, ломаю наручники. Дергаю за полотно волос.

Крик бьет по ушам, мозгам, но он лучшая музыка. Так же как и стон, что следует за моим движением глубоко внутри.

Потом еще один. Еще. Еще!

— Еще! — воет уже она, и я работаю бедрами как таран, желающий прорваться в самые недра.

И тело снова бьют импульсы. Серия хлесткий ударов по заднице, заполняют тело новым желанием выплеснуть сперму.

Горящая ладонь и разбухающий внутри член наполняют яйца новой порцией. И я резко выхожу, встаю на ноги и грубо поднимаю Майю на руки, бросаю спиной на кровать и с размаху засаживаю глубоко внутрь.

Трахаю. Отбиваю рваный, как мое дыхание ритм и смотрю в заплаканные глаза.

Она дрожит, старается приноровится к моим бешеным толкам, собирает руками белье, прогибается, подставляя мне свои молодые, упругие груди, которые через несколько месяцев наполняться молоком.

— О, Давид, — новый гортанный стон и я вбиваюсь чаще, толкаю член глубоко внутрь, чувствуя как меня обволакивает обжигающая плоть, а потом просто вгрызаюсь в грудь сжимаю челюсти и кончаю второй раз.

Туда, куда нужно. Зачиная новую жизнь.

— Я беременна, — шепчет она мне на ухо, спустя несколько минут отдыха и я киваю, думая, откуда она может знать?

— Я знаю. Я как раз подготовил….

— Могу фото с узи показать. Поздравляю дорогой, я так рада, что стала твоей женой.

— Какое фото? — не понял я и поднял от ее груди голову, взглянул в возбужденные глаза.

— С узи же, — улыбнулась она, а я резко вскочил. То есть я две недели как идиот сдерживался, питался всякой дрянью, а она уже беременна. — Что?

— Постой, то есть ты сейчас трахалась со мной зная, что уже ждешь моего ребенка?!

— Ну, Давид. Опасности никакой. И… нашего ребенка.

— А я две недели жил, как монах… — злость душила и требовала выхода и Майя, словно зная, что со мной происходит, сдвинула корпус, и протянула руку. И вот мне в руку ложится плеть.

— Мне кажется, что тебе надо снять напряжение.

— Мне кажется, ты не понимаешь насколько, — рычу, сдергиваю с нее остатки тряпок и резким движением ставлю раком.

— Вот и покажи мне, — шепчет она и прогибается, принимая первый свистящий удар.

На ее ягодице тут же проявляется след, и я глубоко вздыхаю, чтобы сдержать жажду сделать его глубже, вкусить ее кровь.

Новый удар и она визжит.

— Мне прекратить?

— Не смей, — утыкается она носом в подушку. — Сделай это снова.

И снова. И снова. И снова.

Тело наполняется эйфорией, так же быстро, как тело Майи покрывается красными полосами.