Вкус соли на губах (СИ

- Что ты за существо такое? - Дафна улыбается. - Впрочем, мне все равно. Веришь?

Змей молчит. И нимфа молчит, ибо все они знают друг о друге без слов. Дафна, хоть и в тело семнадцатилетней девушки облачена, понимает, имеет мудрость и внутреннюю красоту женщины. Девушку легко сломать, надломить, а женщина способна удивлять. Женщин Сиреникс особенно ценит. Дафна понимает, что есть она для змея, а он знает, что ей это известно, и царит между ними странная гармония и мир. Правда, иногда ловит себя Сиреникс на мысли, что сделал бы он Дафну Древней, равной себе, но думает еще над этим. Может, и замолвит перед Аркадией словечко, когда покинет дух девушки бренное тело, скрывающее ее истинную красоту, но не подавляющее его желание, тягу.

- Смерть для меня - это когда ты перестаешь существовать, - Дафна почему-то хочет продолжить диалог, не хочет прекращать странный и непонятный разговор.

- Ты не перестаешь существовать. Просто переходишь в другую фазу, измерение, меняешь и освобождаешь свою сущность.

- Но ты больше не свободен, а скован миром мертвых.

- Ты становишься вне одного потока времени и попадаешь в другой, блуждаешь в Кристальном лабиринте и осязаешь свободу, - Дафна молчит, не спорит. Сиреникс древнее и, наверное, мудрее нее, больше знает и понимает, о чем говорит. Речи его плавны и тягучи, вязки и томны, но в то же время звенят и колыхаются всевозможными оттенками голубого. И лазурный, и сизый, и голубиный, даже небесно-бледный скользят там, а еще поразительно много серебристого, розового и какого-то… Фиалкового, даже.

Кожа Дафны карамелится, под радиационными лучами меняет свой цвет. Кажется или… Или и вправду первый шаг к изменениям? Антимир любит глину, любит лепить, словно опытный гончар вращает на круге своем сырой материал и так и эдак, деформирует на разный лад, пачкает свои руки, трет о пыльный фартук, придает форму, закрепляет ее и ставит сушиться на солнце, чтобы затем любоваться и целовать разгоряченными сухими губами произведение свое. Соль разъедает, антиматерия добирается до атомов и меняет положение ядер и внешних слоев, а солнце довершает и закрепляет окончательную форму. Дафна вздрагивает, осознавая всю суть антимира. Сиреникс чувствует тревогу нимфы, но не шевелится, ибо знает, что Дафна познает-постигает суть его родного дома.

Высоко в небе, почти под самым солнцем, летит огромная, с целый остров размером, птица Рух. Грозно кличет она, ревет сильнее шквалистого ветра, машет крыльями, словно девятый вал ходит по морю, торопится к ближайшей суше, чтобы снести яйцо, с дворец огромный размером. Вылупится из яйца птенец - неуклюжий, мокрый и беззащитный. Понесет ему птица Рух в когтях слонов и каркаданнов, кормить будет дитя свое, яростно заклюет любого, кто на жизнь его покусится. Вздрагивает Дафна, ибо боится птицу, способную легко раздавить ее в своем огромном клюве, но спокоен Сиреникс. Мифические существа безобидны, если не вставать у них на пути. Они живут себе вечность, нет дела им до каких-то людишек, мнящих себя пупами вселенной.

- Знаешь, я хочу пойти в Алфею преподавателем, - наконец, собирается с мыслями Дафна, глядя вслед уносящейся птице. - Фарагонда предложила мне занять должность учителя истории магии.

- Ты хочешь этого? - Сиреникс внимательно заглядывает в янтарные глаза, такие жидко притягательные, слабые, ничем не защищенные. Легко проткнуть их острым когтем и смять в размягченную влажную кашицу.

- Да, - кивает Дафна. - Я была заперта между мирами двадцать лет, выпала из реальности, снова хочу теперь в ней прижиться, обустроиться. Пойти работать в Алфею - идеальная возможность изучить жизнь современного мира и посмотреть, насколько изменились феи.

- Они не так уж сильно и меняются на протяжении столетий, поверь, - притворно зевает Сиреникс. Он точно знает, о чем говорит. - Рвутся, защищают и машут блестящими крылышками, что так легко вырывать из молочных спин.

- Для меня и двадцать лет - большой срок. И поверь, они меняются, - хмурится нимфа. - Быстрее, чем ты только можешь себя представить.

- Так по-человечески.

- Да, по-человечески. Но я горжусь этим, знаешь ли, - улыбается Дафна.

Сиреникс закатывает глаза, но молчит. Над Дафной нужно еще поработать. Основательно поработать. Но времени у него предостаточно, еще несколько десятков лет, если, конечно, нимфа не надоест ему раньше. Пока Сирениксу нравится странное притяжение, и он осторожно познает его, пробует на вкус.