Читаем Вкус свободы полностью

Вкус свободы

Я ничего не отвечаю и, поглаживая животное, веду его в загон. Беру щетку и начинаю тщательно вычесывать шерсть и гриву. Я делаю все, лишь бы не думать об Алекс, но с такими новостями это чертовски тяжело. Я специально не захожу в социальные сети и новостные паблики, хотя одному богу известно, как мне хочется это сделать. Но от этого ничего не изменится. Она все решила и уезжает. К тому же Алекс неплохо справляется, судя по только что увиденному. Ей давным-давно надо было все объяснить этому засранцу.

Лошадь фыркает и одобрительно качает головой. Усмехнувшись, похлопываю ее по шее и отвожу в стойло. Затем беру фонарик, накидываю на себя теплую куртку и направляюсь на обход территории.

Так и хочется обернуться и спросить Криса, что же произошло на самом деле у Алекс. Сомневаюсь, что она переживает из-за Брайса. Он не смог сломить ее раньше, а теперь у него и подавно это не получится. Она очень сильная. Хоть временами и делает то, о чем потом будет жалеть.

Когда я дохожу до границы наших владений, солнце уже скрылось. Поля убраны, в воздухе витает аромат сена и лошадей. На многие мили вплоть до самого горизонта растянулись соседние ранчо с небольшими домиками.

Вытащив из кармана джинсов телефон, я долго смотрю на номер Алекс и наконец нажимаю на иконку сообщения. Пару раз набираю бессвязный текст и в итоге все удаляю. Ей наверняка сейчас не до меня. Она либо готовится к отъезду, либо уже уехала. Но слова Криса не выходят у меня из головы, к тому же на видео я заметил, какой подавленной она была.

Плюнув на гордость, набираю сообщение и жду ответа.

«Ты знала, что твоя сестра все же попала под обаяние Уитакера?»

Она не читает его. Нет трех точек, означающих набор сообщения. Нет ничего. Это была просто идиотская затея. Алекс четко дала понять, что хочет забыть о наших отношениях.

В отличие от нее, у меня это сделать не получается, потому что даже когда голова и руки заняты работой, я все равно думаю о ней.

Вдруг я получаю новое сообщение.

«Ты ведь прекрасно знаешь, что это он так думает. На самом деле он сохнет по ней с первой минуты».

Усмехнувшись, несколько раз перечитываю текст, а затем отвечаю.

«Ты в порядке?»

«Иначе и быть не может. Не забывай, я девушка из Комптона».

Сдаваться не в ее стиле.

Заблокировав телефон, убираю его в карман и смотрю на небо.

– Алекс тебе понравилась бы. Наверняка она бы миллион раз с тобой поспорила, и каждый раз тебе бы приходилось признавать поражение. Знаю, что будь ты сейчас здесь, ты дал бы мне пинка под зад и заставил следовать за ней, но я не могу этого сделать, пока Алекс сама не захочет и не поймет, чего она ждет от этой жизни. Я долгое время думал, что наша с тобой цель – это сбежать из дома. Не попасть в круговорот рутины. Но я в ней увяз, Трэв. После того как ты ушел, я застрял в этой чертовой рутине. Продолжал бежать, пытаясь доказать всем что-то, хотя и сам не понимал, что. Я так злился на тебя и все еще злюсь. Ты засранец, потому что бросил меня, а перед этим помахал рукой. Клянусь, если бы была возможность, я бы вернулся назад и надрал твою задницу за то, что ты заставил нас пройти через это, – я закрываю глаза, перевожу дыхание и сжимаю переносицу. Я ведь не собирался говорить это, а теперь не могу остановиться. – Но это невозможно. Я не могу вернуться и остановить тебя. Запретить подходить к океану. Да ты бы и не послушал. Весь этот год меня преследует твоя прощальная улыбка. Весь этот год я пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы вновь увидеть тебя или хоть почувствовать, но тебя больше нет, и надо с этим смириться. Жизнь одна, ведь так? Она продолжается, не спрашивая разрешения, и все, что остается, – это следовать за ней и выбирать путь, по которому ты придешь к верному ответу. Ты выбрал свой путь, и хоть я и не согласен с ним, но, надеюсь, где бы ты ни был, ты нашел покой, Трэв.

– Думаю, он нашел свой покой, – раздается позади меня голос мамы, и я резко оборачиваюсь.

Она подходит ко мне, закутавшись в куртку, и, вытирая со щек слезы, обнимает.

– Я ждала, когда ты заговоришь о нем, – с теплотой в голосе произносит она.

– Я не мог.

– Мы с твоим отцом тоже долгое время отказывались это делать, но отрицание произошедшего не поможет его вернуть.

Обняв маму за плечи, я целую ее в макушку и крепче прижимаю к себе.

– А еще я знаю, что если эта девушка любит тебя, то поймет, что жизнь – слишком короткая штука, чтобы позволить себе такую роскошь, как отказ от этих чувств.