Вкус вина на кончике языка

— Началось! Ты специально начинаешь такого рода разговоры, когда кто-то рядом? — ущипнул он ее за бедро и язык показал.

— В самом деле… Если у тебя это неврожденное, то… — младшая не договаривает, когда ложка направляется в ее сторону. Только дернулась, но сразу прибор убрали на стол обратно.

— То помалкивай, пигалица… — рыкнул брюнет.

— Вообще-то соглашусь… — вставил свои пять копеек старший. — Если переживаешь, что можешь навредить родному ребенку, чем отличается приемный? Она будет тосковать и скорбеть по нему не зависимо от кровного родства. Это так не работает.

— Мы здесь дела обсуждали… — холодно смотрит Лудд младший на старшего. — Я обсужу это со своей женщиной. В помощи посторонних не нуждаюсь. Тем более, я сказал, что через месяц мы возьмем ребенка из приюта. Он точно будет здоровым…

— Я уже говорил тебе… Твоя болезнь не генетическая… Скорее следствие неправильного обращения… Под влиянием гормонов… А если не уверен в здравости своей спермы… — тот сделал паузу, — Обратись в центр.

— Они и такое увидят? — удивилась Ада.

— Чем отличается вампирская от людской? Сперматозоиды либо шибки, либо нет.

— Так… Очень нравится, когда я в центре внимания, но сейчас это не тот случай, — улыбнулся натянуто Ноа. — Давайте послушаем как дела у нашей Руби.

— Да… Все у меня хорошо, — легко улыбается шатенка и принимает мохито от официанта. Делает глоток и рот себе занимает, чтобы ничего не говорить. Неловкость присутствует.

— Я сейчас занимаюсь международным проектом, и, если не нравится новая должность, можешь стать моим секретарем… Прививаем новшества в других странах, — произнес Реми.

Младшая смотрит на него боковым зрением и головой мотает, отпивая напиток. Уже почти весь выдула. Так жадно пьет!

— Я… Нормально… Первый день прошел очень даже хорошо, — уверяет она его.

— Ты пропала на пару минут точно! — напоминает Ада. — Мы говорили о том, что Реми нужен помощник.

— А? А я за это и сказала… Ну, меня все устраивает в приюте… — Руби жмет на кнопку на столе, и официант снова приходит.

— Что-то еще? — спрашивает тот.

— Еще два… — тычет она пальцем на стакан.

— Сию минуту…

Все-таки было ошибкой прийти сюда. Девушке очень неловко и говорит она, почти что заикаясь. Троица смотрит на нее странно. Лудд младший так, словно и не ждал, а старший и Ада будто только того и ждали.

— Ноа… Как думаешь, тут очень удобные кабинки?

— У… Хм… Надо бы проверить, да? — поиграл мужчина бровями и встало со стула, протягивая своей даме руку.

Руби смотрит на тех, как на предателей и провожает взглядом, смотря после в сторону барной стойки.

— Спасибо за подарок, — говорит она, не поворачиваясь на мужчину. — И прости за то, что была груба тогда… Просто боялась…

— Я не сержусь… И да, они выглядят как предатели, с одной точки зрения, но, если так подумать, им скорее всего неловко. Как ты устроилась? Слышал, поставили в должности директора. Поздравляю, довольно… Неплохо.

— Я хорошо устроилась, — поворачивается она уже к собеседнику. — Странно конечно, что я на этой должности, но… Пока не жалуюсь, — с улыбкой произнесла Руби. — А ты переехал? Далеко?

— Не слишком… Но там достаточно тихо… Будет желание — обязательно навести меня как добрая гостья. Тебе там понравится… Озеро, лес, природа, свежий воздух…

— Я так подумала… Наверное, нам лучше не видеться. Мне слегка неудобно. Я конечно благодарна тебе за то, что у меня теперь есть жилье и вечная жизнь, но… Ты сам должен понимать, что нам лучше держаться порознь…

А девушка сама не знает, чего она сюда приехала.

— Я не говорил тебе ехать сию секунду. После… Это может быть любой промежуток времени… День, два, месяц… Сотни лет. Мы не ограничены во времени.

— А… Тогда через лет пять жди, — смеется шатенка, и смотрит на официанта, что принес ей ее заказ. Девушка снова занимает рот трубочкой и впереди себя смотрит. Конечно, ее чувства никому не понять, даже она сама себя не понимает. Вроде бы Барни любила, питала к нему теплые чувства, но когда она рядом с Ремьером…

— Насколько может затянуться эта связь?

— Не понимаю, о чем ты… Мог бы сказать я, но вижу серьезность твоего вопроса… Не могу сказать точно… У кого-то проходит через неделю, у кого-то месяцами, а кто-то терпит всю жизнь. Зависит от уровня ненависти или желания убить.

— Следовательно… Чтобы не хотеть с тобой встречи, я должна думать о твоем убийстве? — водит она пальцем по столешнице, будто там что-то написано.

— Разве ты говорила не об убийстве своего обратителя? — спрашивает тот несколько удивленно.

— Обратитель не ты? — поднимает она светлые глаза и трубочка со рта падает.

— Значит, исходя из твоего вопроса, должна думать о моем убийстве. Впрочем, в этом не много толка, я ведь уже передал тебе кольцо. Воздействовать на тебя как твой «хозяин» мне боле не подвластно.

— Не могу я убить тебя… — грустно улыбнулась она. — Впрочем, чем меньше я о тебе думаю, тем легче, — отводит она взгляд и снова внутрь напитка смотрит.

— И в чем же я тогда повинен? Убить не можешь, но и говорить не желаешь. Чем же я настолько противен от Фаготта?