Вкус вина на кончике языка

Он целует ее в шею, кусая за кожу. И пьет кровь, и снова целует, рычит как пёс, сжимая все крепче ее тело цепкими пальцами. Мужчина роняет ее на матрас, чтобы должен быть его кроватью на эти сутки, а может двое, а затем втрахивает тельце в эту едва ли мягкую поверхность, сжав ее руки за запястья у нее над головой.

Она смотрит на него. Не позволяет себе разорвать зрительный контакт. Вся течёт. Настолько мокрая и узенькая от того, что уже кончила, что просто некуда.

— Ноа… Я люблю тебя… — произносит она тихо.

А он рычит, скалясь. Не собирается останавливаться. Немного хоть и оттаял, поцелуями ее осыпает, но не может остановиться. Нутро его ещё желает ее. Отпускает одну ее руку.

— Ноа… Давай всё-таки попробуем? Один раз… И больше я не попрошу… — скулит она, запускает пальцы в его волосы, чуть массируя кожу головы, немного оттягивая. — Буду самой покорной…самой любящей… Больше ничего не попрошу…

— Чего ты хочешь? — трётся он щекой о нее, замедляясь. О, Владыка, нужно видеть, как вампир стелиться перед дамой, будучи настоящим бешеным псом. Он слушает только ее, подчиняется только ей. И в этом его одержимость.

— Сделай «это»… Прошу… Один лишь раз и… Если не получится… Больше просить не стану…

Лудд противиться ей не может. Несколько достаточно грубых толчков, и сперма с неким измененным составом оказывается в нужном месте. Но Ноа ещё немного хочет побыть внутри Ады.

— Ходи голой… — хрипло произносит брюнет, — Всегда…

— Так мало попросишь взамен? А как же лишние взгляды? — шутит она, поглаживая его по щекам. — Можно хотя бы только при тебе? Или на улицу тоже… Без одежды.

— Дома… Только дома… — снова ее кусает, делая два глотка и отстраняется от нее. Садится на зад, усаживает ее на себя снова и рычит только громче, и больше изменений груди намного.

— Люблю… — придерживает ее за спинку, второй рукой ведя по позвоночнику.

— На новый заход? Или… Мне тебя уложить спать? — с улыбкой произносит вампирша. Надо же, получила ведь что хотела. Конечно, только время покажет, совместимы ли они. Но попытаться стоило.

— Ты можешь уложить? — с какой-то детской наивностью смотрит он на нее, но продолжает насаживать на каменный орган. Настолько твердый, что каждую венку ощутить можно.

Девушка снова прикрывает глаза, кусает свои губы и сладко мычит.

— Да… Я могла бы… Но… Чуть позже… Время еще совсем детское…

Ноа начинает толкаться вместе с тем, что насаживает ее на себя вручную. Он издает поистине животные звуки, пока целует ее грубовато в области шеи. Оставляет следы после себя, но его это сейчас не заботит.

— Люблю… Люблю тебя, мой ласковый и нежный зверь… — шутит она так, называя его, гладит по волосам, и сама поддается ему навстречу, лишь бы вновь и вновь ощущать в себе.

Длинные пальцы разрывают тонкую ткань наряда вампирши. А губы прилипают к упругой груди, кусая ее, целуя ее с толчками вместе.

— И я тебя… Моя… — рычит мужчина внутриутробно.

— Твоя… — отвечает она ему, — на целом свете мне другого не нужно…

Почти всю ночь Ноа с маленькими перерывами овладевал раз за разом Адой. Он хоть и сдерживался, но на девушке все же оставались отметины. То от укусов, то от поцелуев. Вампир не выпускал ее из объятий, и на вторые сутки все повторилось.

Глава 40

Прошла быть может неделя, а может и чуть больше. Ноа готовил завтрак Аде, как и делал до этого. Он все время раньше нее просыпается, и постоянно радует чем-то вкусным. Хоть и вампиры не особо расположены к обычной еде, но факт чего-то приятного остается.

Девушка подорвалась с постели раньше, чем тот успел войти в комнату с тарелкой. От запахов человеческой пищи стало не по себе.

— Убери! Убери! Тошнить нечем, но ощущение остается….

Ноа смотрит на тарелку и нюхает ее, чуть нахмурившись. Он выходит из комнаты и относит поднос на кухню, а затем входит обратно.

— Так и знал, что Ремьер подсунул просроченную кровь… Подлый кровосос, — подходит мужчина ближе к кровати. — Поедем в больницу? От вампирского отравления у меня ничего нет.

— Это не отравление… Думаю… Но если тебе будет спокойнее, тогда поехали…

Пара собралась в медицинское учреждение. Лудд и правда не понимал, что могло влиять так на Адуа. Он ведь не знает, вернее не помнит, что ее оплодотворил.

— Не спрашивайте, куда нам. Нам весь медосмотр, — кладет тот наличные на стол и получает бумажку, которую вручает девушке, пока держит ее пальто. — Та-ак… Невролог… И на кой черт он еще существует? Пойдем, нам на третий.

— Слушай… Давай ты тут подождешь, м? — предложила девушка, забирая из его рук листок, — А то еще ненароком нападешь на врача за то, что посмотрел не так или потрогал не там.

— М…? Не делай из меня монстра. Ну… Ладно, посижу здесь, — пожал он плечами и прошел к автомату с кофе, а после уселся на стул в комнате ожидания. Детишки бегают, кричат, мамки их успокаивают, какой-то мужик кряхтит от боли в спине. Эти часы будут веселыми для Лудда.

Маленький мальчик подошел к Ноа, протянув конфету.

— Угощайтесь… А то выглядите грустным! — произнес тот. Определенно не человеческий ребенок, кожа бледная, глаза яркие, под ними темные круги.