Вкус запретного плода

На кровати, на прикрытых покрывалом подушках растянулся кот. Так вот, значит, откуда он приходил! За стеклами полок множество взрослых и детских фотографий. Среди прочих — фотография обитателей Крольчатника, весь здешний народ расселся летним вечером на крылечке и счастливо улыбается в объектив на фоне розового заката. При взгляде на эту фотографию Марину вдруг охватила такая тоска по весне, что перехватило дыхание и закололо в груди. И до каких только пор будет все валить и валить снег за окном, и когда только перестанет быть так холодно! Марина тяжело вздохнула и осторожно опустилась в кресло. Алена устроилась на кровати и словно машинально крутанула колесо прялки, затеребила кудель. Потянулась нитка.

— Чья это шерсть? — спросила Марина.

— Руслана, конечно, — улыбнулась Алена, ее руки двигались плавно, словно сами собой.

— Как ровно у тебя получается! — восхитилась Марина. — Кто тебя научил?

— Няня. Тут, когда я была маленькая, наша няня жила, такая была няня, настоящая Арина Родионовна! Нас у нее на шее целая куча была, для всех у нее доброе слово находилось, и меня, видишь, прясть научила.

— А откуда вас у нее была целая куча? У тебя много братьев и сестер?

— Как тебе сказать? — Алена на минуту задумалась. — Видишь ли, мой папа был женат четырежды, и у всех жен были дети, а еще один ребенок у него, так сказать, внебрачный. Я самая младшая. Так что когда я родилась, у папы уже внуки моего возраста были, мои, стало быть, племянники. Тут еще и просто дети жили родственников и знакомых. Друзей опять же у папы много. А здесь ведь для детей райское место! Так что видишь… — Алена засмеялась. — Получается, что здесь всегда был крольчатник, по крайней мере, сколько я себя помню. — Смеялась Алена очень тихо и очень заразительно.

Надо же! Идея такого Крольчатника Марину просто потрясла. Вот так живешь, живешь себе и не знаешь, что где-то в мире существует такой вот теплый кармашек, специально для бездомных кроликов вроде тебя.

— А сейчас где же они все?

— Ну… — Алена опять задумалась. — Три брата у меня в Америке. Один в Канаде. Одна сестра в Израиле, другая во Франции. Так что, получается, одна я здесь осталась.

— А мама твоя где? — не унималась Марина, хотя и чувствовала, что вплотную подобралась к той границе праздного любопытства, за которой его называют бесцеремонностью.

— Мама в Англии. Вышла замуж за журналиста-англичанина. Я еще во втором классе училась, когда она уехала. — В голосе Алены не заметно было ни тоски, ни грусти. Движения рук, усердно тянущих тонкую нить, по-прежнему были ровны и безмятежны. — Она меня регулярно навещает. Раз в два года примерно. Подарки всякие шлет, это уж закон. Звонит даже иногда. Одним словом, не забывает. Правда, Магда, папина вторая жена, мне гораздо ближе. Она по крайней мере хоть не в Англии, а в Переделкине, можно сказать, под боком. — Алена аккуратно связала концы оборвавшейся нити и ласково посмотрела на Марину: — Ну, давай ты теперь что-нибудь о себе расскажи. Валерьян говорил, ты в какой-то там супершколе учишься?

— Училась. — На Маринино и без того унылое лицо набежала новая тень.

— Английский, наверное, хорошо знаешь?

— Да, знаю.

— А у меня, не поверишь, в школе немецкий был. Такой архаизм. А теперь мама в Англии, а дочка по-английски ни бе ни ме, смех, да и только! — И Алена действительно рассмеялась, а потом, немного помолчав, заговорила о другом: — Ну а кого ты хочешь, мальчика или девочку?

— Кого хочу?! — Марина никогда не задавалась этим вопросом. Да никого она не хочет, если уж честно говорить. Другое дело, что представляет она этого ребенка почему-то только мальчиком, но это отнюдь не значит, что она именно мальчика хочет. Марина довольно сумбурно объяснила Алене, та ее, кажется, поняла.

— А я в первый раз ждала девочку. Так была уверена… а родился Никита. — И Алена тяжело вздохнула, словно заново переживая горчайшее разочарование.

— Но у тебя ведь теперь есть Соня! — напомнила Марина.

— Да, теперь есть. Поэтому теперь я опять хочу мальчика.

— А что, будет? — с любопытством спросила Марина.

— Еще точно не знаю, но, кажется, да, — мечтательно протянула Алена и пристально посмотрела Марине в глаза. — Я еще никому не говорила, тебе первой.

— Спасибо. — Марина и в самом деле была тронута. — А можно спросить почему?

— Не знаю. Так. Ты мне очень нравишься.

— Ты мне тоже, — искренне сказала Марина.

— Да? Ну вот и славно. — С Алениных плеч словно упала какая-то тяжесть, и она сразу же предложила: — Послушай, давай ты пересядешь ко мне на кровать и расскажешь мне немножко про вас с Валерьяном, как у вас все получилось и почему.

— Ну… — Марина смутилась и хотя на кровать пересела, но на самый краешек. — Даже не знаю… об этом ведь не расскажешь.

— Почему? — удивилась Алена. — Впрочем, я, наверное, странный человек. У меня, если подумать, просто нет ничего такого, о чем бы я не могла рассказать, зато, правда, есть много такого, о чем не хочу.

Зрачки ее на мгновение сузились, голос стал жестким. Но минуту спустя все снова стало прежним, голос тихим и мелодичным, а сама Алена мягкой и доброй.