Вкус запретного плода

Высокая деревянная конюшня с сеновалом по обе стороны от входа была метрах в пятидесяти от дома, в самом углу, вплотную к забору. Внутри — два просторных денника и — о чудо! — в каждом по лошади! В деннике справа лошадь была темно-гнедая, цвета горького шоколада, нескладная, высоченная и до ужаса милая. Лошадь в деннике слева была просто гнедая, цвета обычной шоколадки, в белых носочках и с черной гривкой. Ростом эта лошадь была поменьше и вся как-то поуютнее.

— Ну вот, — представил их Валерьян. — Справа Цыган, слева Зорька. Кто тебе больше нравится?

— Зорька, наверное, — сказала Марина, приоткрывая дверь денника и протягивая на ладони сухарик. Замирая от счастья, она погладила длинную замшевую морду, поцеловала украдкой бархатистую верхнюю губу.

— Седлать умеешь? — спросил Валерьян, доставая из угла седла и уздечки.

Марина смутилась.

— Не, не умею… Мы в деревне так, без седла…

— Ладно, сейчас сделаем.

Но неожиданно дверь конюшни распахнулась, и на пороге появился Денис.

— Так. Стало быть, правильно я вас вычислил. Валька, иди сюда, уши обрывать буду.

— А что? — В глазах у Валерьяна отразилось искреннее изумление.

— А то. Тебе как, ребенок еще нужен или нет?

— А при чем тут?

— При том, что если Марина будет ездить, да еще пару раз навернется, то я лично как врач ни за что не отвечаю.

— Подожди, а Алена?..

— Сколько власти у меня или у любого другого над Аленой, всем, я думаю, известно. И что эта бешеная себе позволяет, это в конечном счете ее дело. Вообще единственный способ объяснить что-нибудь Алене — ее придушить. Но относительно вас обоих дело, кажется мне, не столь безнадежное.

Денис выжидательно замолчал.

— Как? — Валерьян обернулся к Марине. Она растерянно пожала плечами.

Наверное, Денис прав. Поездить, конечно, хотелось, но не настолько.

Лошади рядом, само это приятно. И все-таки…

— Послушай, — видя, что Марина молчит и совсем расстроилась, Валерьян тронул ее за плечо. — Давай я тебя пока на лыжах вытащу? Тут такие места!

— Давай, — обреченно согласилась Марина. На лыжах она ходила отвратительно.

14

До завтрака они ходили на лыжах, после завтрака возились в детской с детьми, и все было хорошо. К обеду Марине казалось, что она жила здесь всегда, да и остальным тоже так казалось. За обедом в столовой неожиданно появился незнакомец. Все уже сидели за столом, и дежурная в этот день Алена разливала по тарелкам суп. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился молодой человек, невысокий, коренастый, с коротко стриженными черными кудрями, темно-карими глазами навыкате и большим крючковатым носом. На нем были синие джинсы и клетчатая, черная с красным, фланелевая рубашка. На полных губах у него играла открытая улыбка.

— Илюша! — в один голос завопили Сонька и близнецы, и даже Ванечка что-то такое радостно загукал. Остальные реагировали не так бурно, но тоже обрадовались. А Ольга хотя ничего не сказала, но вся просияла, откинула назад вечно спутанные волосы, и они с головой укутали бедную крысу.

Он подошел к Ольге, осторожно выпутал крысу из волос, погладил ее по голове большим пальцем, почесал кончиком ногтя за ухом, чмокнул Ольгу в нос и, обращаясь ко всем, сказал:

— Ну вот, здравствуйте всем.

— Привет-привет, — откликнулся Денис. — А ты что, один приехал?

— Пока один. А там и Маша с Лёвой, Бог даст, выберутся.

— У вас все в порядке? Как она себя чувствует? — на одном дыхании выпалила Алена.

— Да слава Богу, а вы тут все как?

— Как видишь, — тоже улыбаясь, гордо проговорил Валерьян.

— Да, ты же Марину должен был привезти! И где она?

— Вот.

Пообвыкнув за два дня, Марина даже не покраснела.

Покончив с приветствиями, Илья уселся на диван. Выражение на его лице было расслабленным и безмятежным, совсем как у Валерьяна в первые минуты, добрался человек наконец до дому.

— Илюша, ты рыбу будешь? — робко и как-то не очень похоже на себя спросила Алена.

— Рыбу? Давай.

Он с жадностью набросился на рыбу, чавкая и урча и чуть ли не вылизывая тарелку.

— Эх, други, какой же я был голодный! Вам и не снилось, каким голодным может быть человек, сдавший с утра целых два зачета и так и не зашедший с тех пор домой.

— Ты хоть позвонил? Маша знает, что ты сдал?

— А как же! Будь спок! Чтобы я да не позвонил? Кто подаст мне гитару? Сейчас я вам что-нибудь сбацаю под настроение!

— Сбегай, Джейн, — распорядилась Ольга.

— Мама, я еще не доела, — неожиданно воспротивилась Джейн, которая вообще-то всегда молчала.

— Сбегай-сбегай, потом доешь.

— Да я не знаю, где она.

— Как где? На своем крючке, где обычно.

— Да нету ее там! Нету-нету, я сегодня смотрела.

— Оля, сходи сама, — тихонько сказала Алена.

Ольга сердито передернула плечом, сняла с Ильи крысу, резко поставила ее на стол и молча вышла.

— Что же это ты, Джейн? — спросил Илья. — Маму нужно слушаться.

— Оставь ее в покое, — оборвала его Алена. За столом повисло молчание.

Однако длилось оно недолго, потому что возвратилась Ольга с гитарой, и столовая огласилась перезвоном настраиваемых струн.

— И-эх! — выдохнул Илья, пробегаясь по струнам замысловатым перебором. — Чего бы вам такого сбацать? Что-то настроеньице у меня не очень.