Вкус запретного плода

Сидящие у огня казались сейчас единым целым. Сразу было видно, как дружно они радуются огню, по-кошачьи жмурясь и протягивая к нему ноги и руки. Огонь манил их к себе, он был в столовой персоной номер один, как бы еще одним членом семьи, живущим среди них своей собственной, ни на кого не похожей жизнью. Словно днем он где-то пропадал, куда-то уходил по своим делам, а сейчас вернулся, пришел в столовую, посидеть со всеми, и все тоже, соскучившись, потянулись к нему.

Руслан оставался в своем углу. Наверное, у огня ему было слишком жарко. Конечно — с его шерстью!

Маринины глаза медленно, в ленивой полудреме скользили с одного на другого. Женька, Денис, Ольга. Алена, Валерьян, крыса перед самым камином, пес, спящий в своем углу. Ой, а это еще кто? Бок о бок с крысой дремал невесть откуда взявшийся огромный чернющий кот. Крысья голова безмятежно покоилась на его мощной пушистой лапе. «Волк и ягненок, — усмехнулась Марина, — экий тут рай!» Глаза ее стали сами собой закрываться, она поплотней обхватила Валерьяна за шею, чувствуя себя не в силах противиться сну. Никого она тут больше не боялась. Они сейчас были словно ее старшие братья-сестры. И совсем не стыдно было при них засыпать.

— Пойдем? — шепнул ей на ухо Валерьян. — А то ты у меня опять уснешь.

— А что? — сонно пробормотала Марина. — Здесь нельзя спать?

— Мне бы не хотелось. — Он улыбнулся и встал, потягиваясь, протянул руку Марине, и она с трудом поднялась, не чувствуя под собою затекших ног, и медленно, спотыкаясь, они выбрались из столовой. Никто даже не обернулся.

На лестнице было прохладно, и Марина сразу проснулась, поежилась. Валерьян привлек ее к себе, на ходу согревая ей плечи своими длинными руками. Идти в обнимку неудобно, но зато весело и приятно. Смеясь и чуть не падая, добрались они с грехом пополам до второго этажа, ощупью прошли по черному коридору, Валерьян достал звякнувшие ключи, наугад вставил их в замочную скважину, распахнул дверь и с порога нашарил выключатель. Абажур из выдолбленной тыквы закачался под потолком, освещая комнату тусклым неровным светом. Стол, большая кровать, этажерка с книгами, перед которой Марина застыла, пожирая заглавия глазами. Ей хотелось прочесть все книги, именно о них она мечтала и никак не могла ни купить, ни разыскать. Это было похоже на сон.

— Эй! — окликнул Валерьян. — Мы же, кажется, спать шли?

— Ах… — сказала Марина. — Да… да, конечно.

Валерьян нежно развернул ее спиной к этажерке и нетерпеливо потянул кверху свитер. Марина послушно подняла руки и закрыла глаза.

— Валька, а почему я мышь?

— А ты на нее похожа — маленькая, изящная, двигаешься бесшумно. У меня тут в комнате живет одна. Будешь тихо сидеть, увидишь. Я иной раз зачитаюсь, подниму глаза, глядь, а она уже по всей комнате шурует. Да быстрая какая! Раз-раз, и ухватила чего-то, потащила к себе в нору. А стоит пошевелиться, сразу исчезает, точно проваливается сквозь пол!

— Может, она тебе просто чудится? И у вас же здесь кот. Что ж он ее не ловит?

— Кот у нас лентяй, на мышей ему наплевать. Ничего не чудится, нормальная мышь, вылитая ты, особенно в профиль.

Утром оказалось, что ее одежда так и осталась лежать разноцветной горкой на полу, там, где ее снимали, одежда Валерьяна, раздевавшегося после того, как он уложил Марину в постель и укрыл ее, голую, дрожащую от холода, одеялом, — аккуратно висела на стуле. На сиденье стула исправно тикали часы, которые он не забыл завести перед сном.

Лежа вечером рядом с прижимающимся к ней Валерьяном, Марина внезапно почувствовала себя от него далеко-далеко. Ей вдруг вспомнились руки Дениса, его пальцы в глубине ее лона, рука, прощупывающая живот. Какими нежными, чуткими, все понимающими были пальцы этих рук, как они были не похожи на грубые, жестковатые пальцы Валерьяна, чьи прикосновения то и дело причиняли боль! Марина поймала себя на том, что боится того, что сейчас произойдет, боится куда больше, чем в первый раз. Почудилось вдруг, что ей предстоит какая-то сложная хирургическая операция, и будто бы для того, чтобы войти в нее, Валерьяну придется ее разрезать.

Но ничего такого, разумеется, не произошло. Как и в первый раз, все прошло бескровно и почти безболезненно. Сначала вообще ничего не было, а потом незаметно для Марины и почти против ее воли откуда-то из глубины стал подниматься жар, огонь, похожий на только что виденный в камине. Марина вздрогнула, подалась вперед, чувствуя, что ее захватывает и несет какая-то незнакомая, чуждая сила, раскручивается в ней тугой пружиной и вот-вот вырвется, развернется совсем и ударит заостренными с обеих сторон концами, одним в пах, а другим в самое сердце.

Удар оказался мягким, словно оба конца были кем-то заботливо завернуты в мягкую, теплую влажную вату.

— Что с тобой? — сквозь зубы, не открывая глаз, спросил Валерьян. — Что с тобой произошло?

— Не знаю, — честно ответила Марина.

13

Утром, еще до завтрака, они встали и пошли к лошадям.