Вкус запретного плода

— Куда? — спросил Кирилл, осматривая двор.

Он пристально наблюдал за Егоровой, которая остановилась возле места происшествия. К телу, накрытому чем-то белым, она не подходила. Разговаривала с медиками и представителями дорожной полиции. Что-то записывала.

— В соседнюю квартиру, — отозвался участковый.

— То есть? Не понял? Угол там, что ли, снял?

— Нет, что вы, товарищ капитан. У Владимира Сысоева в соседней квартире обнаружился любовный интерес. — Участковый тихонько рассмеялся. — Одинокая женщина. Инна Гавриловна. Приблизительно одного с ним возраста. То есть ей под пятьдесят.

— Понятно. — Кирилл указал пальцем на фуру с прицепом, застывшую посреди двора. — А чего это длинномер тут раскорячился?

— Так это и есть участник дорожно-транспортного происшествия, товарищ капитан. Под эту машину Анастасия Скворцова и угодила.

Кирилл присвистнул и сочувственно глянул на Егорову. Та все еще не решалась заглянуть под белую ткань. Теперь было понятно почему.

— Как же это ее угораздило? — Кирилл внимательно осмотрел все въезды и выезды. — Тут такой шаланде не развернуться, не разъехаться. Да еще с прицепом! Еле плелся наверняка. Не на скорости же ехал. Не заметить нельзя. Как ее угораздило?

Участковый вдруг стащил с головы фуражку и принялся вытирать платком аккуратно выстриженный затылок. Взгляд его был устремлен в землю.

— И? Степан Ильич? Чего это вы запнулись?

— Да вот обдумываю ответ, товарищ капитан. Как бы своими словами… Своими предположениями не навредить. По примеру Натальи Ивановны. Она ведь в прошлый раз что удумала…

— Я уже слышал. Дальше.

Почему-то ему был неприятен приличный с виду участковый. И на месте происшествия он присутствовал, и с людьми уже успел поработать, и даже выводы какие-то приготовил. Действовал по инструкции. Даже одет был по форме, хотя в разговоре проскочило, что у него сегодня выходной. А вот, поди ж ты, злил его чем-то, и все.

Но Кирилл на это особо внимания не обращал. Не было здесь никаких интуитивных происков. Так бывало. Бывало, когда человек с первого взгляда раздражал. Прямо как Егорова. Как только в кабинет вошла, взбесила. Рта еще не раскрыла, а уже была занесена в черный список.

— В общем, мой вывод такой, что не сама она под колеса попала. Не мог Иван ее не заметить.

— Иван — это водитель фуры?

— Так точно. — Участковый судорожным движением надел на голову фуражку и даже козырнул. — Иван Тошин, тридцать девять лет. Трезвый мужик. Хороший семьянин. Дальнобойщик. Ночью вернулся из командировки. Оставил фуру во дворе.

— А разве это не запрещено? Загонять сюда такую машину? Прицеп даже на детской площадке задними колесами стоит. Разве можно?

И по легкому румянцу на впалых щеках участкового Кирилл понял, что фуру дальнобойщик Иван Тошин время от времени ставит во дворе с благосклонного разрешения участкового. И за это разрешение, вполне возможно, приплачивает.

— Нельзя, конечно. Но он ведь только ночью, когда детишек нет. А рано утром всегда уезжает. Его стоянка аж на другом конце города, и…

— Понял я. Что было дальше? Оставил он фуру во дворе ночью, а утром?

— А утром начал выруливать и не заметил, как задел ее.

— Анастасию Скворцову?

— Так точно.

— Во сколько это было?

— Семь сорок пять, Ванька сказал. Он до восьми утра, до того, как хождение по двору начиналось, всегда спешил укатить.

— А Скворцова в этот момент?

— Наверное, на работу отправилась. Я не знаю. И пошла той стороной. Там глухая стена.

Участковый ткнул куда-то пальцем. Кирилл проследил. В той стороне действительно шла глухая стена дома, без единого окна. Точнее, торец дома, венчающийся аркой проходного двора. Возле этой глухой стены и парковал обычно Иван Тошин свою фуру с прицепом. Чтобы никому не мешать. Проходным двором мало кто пользовался, поскольку вел тот на пустырь, заваленный всяким строительным мусором.

— Поначалу там хотели еще один дом построить, потом что-то передумали. Грунт, что ли, не подошел. Точно не знаю, — вел рассказ участковый. — Зачем она начала обходить его машину той стороной, ума не приложу.

Он ткнул себя пальцами правой руки в висок. Вывернул губы дугой.

— А обычно она как ходила по утрам? — спросил Кирилл.

— Обычно вот этим тротуаром. Но чаще ее муж возил на работу. Пешком-то она ходила нечасто. По пальцам одной руки пересчитать можно, сколько раз. На машине. Почти все время на машине. Или тротуаром.

— А вы откуда знаете, Степан Ильич? — удивленно вскинул брови Кирилл.

И неожиданно посочувствовал бедной Егоровой, только что присевшей перед телом погибшей.

— Так я же в этом доме и живу, товарищ капитан. Вон самый дальний отсюда подъезд. Мне и участок этот выделили, потому что живу тут. Спасибо начальству. — И участковый снова стащил фуражку с головы и принялся терзать затылок носовым платком. — Утром чай пью на балконе, невзирая на время года. И за народом слежу. Я же, как участковый, должен быть в курсе всех дел, так ведь?

И он обратил на Кирилла странный взгляд.