Вкус жизни

– На моем третьем муженьке, бывало, где сядешь, там и слезешь. О его «не хочу» разбивался всякий мой наскок. Ничем его невозможно было пронять. Никакого проку от него семье не было. Себя лелеял. Ему бы только откатиться в сторонку или закатиться в канавку и смотреть из нее на все происходящее со стороны. Он мне как-то после очередной ссоры выдал: мол, «знаешь, почему мужчины ставят женщину на пьедестал? Чтобы с большим удовольствием дать ей пинка». Не упустил случая нагадить в душу. Это было последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Нет худа без добра. Наш развод стал для него полной неожиданностью. Получил, что заслуживал. Не откусывай кусок больший, чем можешь проглотить. Не выношу самодовольного невежества, не могу мириться с беспечной заносчивостью, – презрительно фыркнула Лиля. – После Георгия туго затянула петлю на горле своих возможных желаний.

– Тебя что-то давно не слышно, – затормошила Инна Эмму.

– Профессия педагога, как, собственно, и матери, и бабушки, требует большой растраты души, поэтому после работы хочется помолчать, восстановиться. Это с утра я соловьем разливаюсь, – улыбнулась Эмма.

Алла

Алла, недовольная поворотом разговора в сторону «перемывания косточек» мужчинам, остановила подруг:

– Хватит корить своих мужей. Вас послушать, так все мужья – скоты. Что же вы за них замуж шли? Некоторые из нас слишком быстро постарели и забыли, как влюблялись, любили, с ума сходили от ревности, может быть, даже какое-то время были счастливы. Будьте благодарны судьбе за то, что была любовь и есть дети. Миром правит любовь – и это истина, – иначе он давно бы рухнул.

Вот я своему мужу всегда «пела», что нет для него дела, с которым он не справился бы лучше меня, а потом частенько молчком переделывала после него. И что из того? Мужчина все равно должен быть или казаться главным. А он меня на первый план выдвигал. Саша проректором по хозяйственной части работал. Вот там он был по-хорошему амбициозен. Руководил, организовывал талантливо – это была его стихия. Но что касается того, чтобы что-то руками сделать… – не его эта сфера деятельности.

Алла посмотрела на подруг своими умными, приветливыми глазами, ожидая одобрения своих слов.

– Вздор говоришь… Ты же доктор наук! Два пьедестала в одной семье – величайшая, но «несовместимая с жизнью» редкость, – съехидничала Инна. – Здесь какая-то тайна?

Алла не удостоила ее взглядом.

– В ее компании он был мужем Аллочки, в его – она женой Саши, – сказала Лера, тем самым четко определив взаимоуважение в семье своей лучшей подруги.

– Алла, поделись своим опытом семейной жизни. Нам уже поздно добирать недополученное, так внукам пригодится, – мягко попросила Жанна.

Алла смутилась, даже как-то немного растерялась от такой неожиданной просьбы.

– Понимаете… это в основном заслуга Саши. Он был спокойным. Никаких конфликтов в семье. Полное приятие людей, которые рядом. Наш дом был островом стабильности. Саша помог мне состояться, стать полноценной личностью. Бывало, приду после работы домой измученная, раздраженная, положу ему голову на грудь, свернусь клубочком и будто цыпленком становлюсь в гнездышке его добрых рук. Блаженство охватывало мое тело. И такое умиротворение в душе, и так мне хорошо! Так бы и не расцепляла оплетавших меня его ласковых объятий… И нет больше сильной, несгибаемой и властной Аллы Дмитриевны, а есть усталая, маленькая, слабая Аллочка… Как хорошо было ощущать его рядом. Слышать взволнованное сердце преданного любимого человека – это такое счастье… И это было все, чего я от него хотела в тот момент… И он был благодарен мне за открыто выражаемые чувства. Не стесняла меня его забота. Сидим в кресле, делимся своими мыслями, мечтами, забывая обо всем бренном, мелочном, недолговечном… Час с ним как год в раю… Жизнь наша была трудная, но радостная. Понимание жизни не облегчает ее. Но мы достигли чудесного равновесия наших душ. Не удовольствие, удовлетворение – главное.

– В духовном слиянии есть особая прелесть, необычайная наполненность, – сказала Жанна.

– Я считала, что ты из тех, что не дают мужчине больше трех минут на исполнение твоих желаний. Красавица! Гордая Аэлита!.. И вдруг… цыпленочек, – искренне удивилась Инна и задумчиво потерла переносицу, пытаясь осознать неосознаваемое.

Лена внимательно вгляделась в Аллу. «Глаза по-прежнему огромные и синие. Они того глубокого темного таинственного оттенка, какой бывает в драгоценных камнях сапфирах или в чистой бездонной реке. Очки придают ей фантастический вид. На самом деле Аэлита. Разрез глаз особенный, удлиненный. Похоже, это результат сильной близорукости, но, тем не менее, он ее украшает».