Вкус жизни

– Я Фиделя Кастро уважаю. Ни яхт тебе, ни счетов за границей, хотя столько лет у руля. Никогда перед США не опускался на четвереньки, не протирал брюки на коленях. Противоречив, многогранен, интересен. А как говорит! Выразительность и откровенность – свойство незаурядной искренней натуры. Вот объясните мне, зачем в нашей Думе артисты и писатели? Они только описать и сыграть такого, как Фидель, могут, но не стать им. Во власти должны быть специалисты: юристы, политологи, чтобы обо всем народе думали, а не свою копну молотили. Во всяком случае, я пока не вижу среди них достойных «высокого трона», хотя, может быть, все они прекрасные люди.

– Ленин был юристом, – логично заметила Инна, тем самым подтолкнув собеседниц на спор.

– Нэп быстро вывел страну из разрухи.

– Сейчас другая экономическая и технологическая ситуация.

– У нуворишей особняки, импортные машины, а старики копейки считают.

Галя свой пример привела.

– …Простой народ в начале перестройки пытался выжить, а чиновники, упиваясь своей властью, поддразнивали нас своей неуязвимостью и, наверное, едва скрывая ухмылки, с удовольствием издевались над нашими бесполезными усилиями стать индивидуальными предпринимателями. Мы все головы и бессильные кулаки разбили об их двери. Пользуясь нашей юридической безграмотностью, своим обращением с недопустимой степенью хамства доводили до истерики... И все же мы добивались, а потом за короткое время кооперативы и маленькие фирмы без дополнительных вливаний оказывались при последнем издыхании.

– Чехов говорил: «Зачем толкаться? Всем места хватит», – подала голос Инна. – Поспешу перейти к интересующему нас вопросу с другой стороны.

Но Галя, повысив голос, не позволила помешать ей высказаться:

– Чиновникам при любой власти сладко. Умная, хитрая стая. При социализме если чиновник проворуется, ему сразу аморалку «клеили» – отвлекали внимание от экономических проблем, – а сам он нырял в больницу, на время, пока эхо затихнет, и его переведут в другое не менее теплое местечко. А сейчас им еще вольготнее стало.

– И все-то ты знаешь, только полутонов не замечаешь, – недовольно поморщилась Лера.

– А в армии всегда принято «назначать» виновных, козлов отпущения, – Инна с явной радостью ответила на иронию Леры своей порцией «информации». – А еще говорят, что свет достается героям, а тьма – врагам.

– Не все чиновники зловредны. Я помню в начале перестройки неубранные поля, недостаток продовольствия в городах, обращение мэра Ленинграда Собчака к сельским чиновникам: «Не запахивайте овощи, дайте людям запасти себе на зиму картофель, капусту, морковь…» – не замедлила отметить Лера.

– Мы тоже не гнушались любой грязной работы, чтобы прокормить семьи. Как-то хотели подработать на сборе плодов, а нас с овчарками встретили в колхозном саду его новые хозяева, защищенные от законов деньгами, как броней, – вспомнила Лиля. В ее смешке звучала горькая ирония.

– Отвыкай от социалистических привычек. Тебе такая мысль еще не приходила в голову? – улыбнулась Лера.

– Мне уже поздно.

– Все ваши мелочи – своеобразное послевкусие мирной революции, – фыркнула Инна.

– А мы – инженеры и ученые института – работали на картофельном поле. Когда убрали весь участок, его хозяин отказался расплатиться с нами картошкой. Он просто скрылся. Его подчиненные только руками разводили. А ведь раньше мы верили устным договоренностям, нас со студентами с распростертыми объятиями принимали. Теперь мало получить работу, надо еще добиться, чтобы за нее заплатили, – пожаловалась Рита. – Со мной на поле был племянник-пионер. Он был потрясен. Его еще никто не обманывал. Моя коллега пошутила: «Вырастай, мальчик, и сам становись начальником, чтобы больше «не обламывали» тебя, как сегодня».

– Ну и как у него успехи? Внял совету? – деликатно поинтересовалась Эмма.

– Он руководитель небольшой фирмы.

– Наши дети плохо помнят то время, которое так ценят их родители. Им проще приспособиться, они не испытывают горечи, живущей в душах старшего поколения.

– Одни оплакивают былые дни, а другие – авантюристы всех мастей – успели настроить себе дома с мансардами и островерхими башенками, с бассейнами… – натянуто усмехнулась Лиля.

– Трудные были первые годы перестройки, но несравненно более легкие, чем те, что переживали наши родители в войну и после нее, – сказала Лера.

– Пока есть такие люди, как ты, не стоит волноваться насчет будущего нашей страны. Держись своей звезды, – с удовольствием съязвила Инна.

– Предлагаешь лить слезы только потому, что жизнь складывается не так, как мы планировали? Не слишком ли ты многого хочешь? – парировала Лера.

«Не воспоминания, а фатальный рефрен «в густом миноре обреченности», – вздохнула Лена.

– Не казнись, – вернувшись к началу разговора, попыталась успокоить подругу Мила. – Твое счастье, что ты не все здоровье на этом деле потеряла, а деньги, вещи – все это пыль. Русскому человеку чем тяжелей, тем он лучше собирается в кулак.