Читаем Вкус жизни полностью

– Просвещала Марго меня, глупую, мол, «мужчины сильнее желают ту женщину, которая готова отдаться, покоряют тех, кто хочет быть покоренным, еще их влекут загадочные, роковые. Они сами возвышают их в собственных глазах. А достойных, правильных по злой иронии судьбы любят меньше. Уважают, восхищаются их порядочностью, а более горячего чувства, страсти у них не возникает, не рождается. Мужчинам кажется, что если их любовь и нежность сводится к заботе, то это приводит к монотонному существованию без бурь и восторгов. А им нужны горящие (пусть даже наигранные) глаза, преклонение перед их мужскими качествами – если даже их не густо. Они поверят… Любят стерв с невозможным характером, которых надо добиваться, перед которыми надо стоять на коленях, вымаливать по капельке их внимание. Они, как дети, любят играть, только тогда им интересно. А любящая жена дает это все без боя и с избытком. Торт каждый день тоже надоедает».

– «Подкована ты на все сто, – восхищалась я подругой, – у тебя на все случаи есть примеры и цитаты, наверное, всю феминистскую литературу изучила?»

«На том и стою. Это лучший способ считаться оригинальной. Меня сейчас интересует религиозный феминизм и новое прочтение библейских текстов. В стародавние времена культ девы Марии был необычайно велик и способствовал обретению женщинами голоса в истории. Это много позже мужчины, чтобы принизить женщину, стали утверждать, что Бог вдохнул в Адама душу, а женщину создал из ребра мужчины, и ей души перепало от него не так уж много. Но даже этот выдуманный факт идет нам на пользу, потому что женщины сумели развить свою душу, недосягаемо поднять ее планку, а мужчины остались с те же багажом, что и много веков назад», – шутила Маргоша.

«И что это вдруг Инна за Маргариту принялась? Аукается ей, наверное, от таких, пусть даже положительных, обсуждений. Чем более интересным мне закрыть образовавшуюся в разговоре брешь, в которую Инна изливает свои «познания»? Сама она не замолчит, пока не выговорится», – думает Кира.

– «…Историю всегда писали мужчины. Они совершенно сознательно вытеснили женщин из трех важных сфер жизни: политики, религии и армии. Мол, они ни на что не способны, кроме как рожать детей».

– «А что ты, собственно, от них собиралась услышать? Целомудрие – вот женская добродетель и доблесть. Ее героизм в том, чтобы ждать мужа, как Пенелопа Одиссея».

– «Несмотря на его похождения? Ведь этот Одиссей на всем пути следования не пропустил ни одной юбки, а сам, возвратившись домой, первым делом поднял вопрос о верности жены. Ну как же, он герой, ему можно! А пока он геройствовал, жена одна и за себя, и за него вкалывала и сына растила… И сейчас еще слышны голоса в Думе, мол, женщину-роженицу не заменить, а женщину-менеджера – пожалуйста. Это не делает чести депутатам. Я готова допустить, что они правы при условии, что мужчины создадут действительно нормальные условия существования семьи. А пока пусть помалкивают в тряпочку.

Как-то спорила с одним депутатом по поводу проституции. Он женщин ругал, мол, какие они распущенные. Ну я и врезала ему промеж глаз: «Востребованы проститутки. Спрос определяет предложения». Нет чтобы подумать о воспитании порядочности, а они решают вопрос о легализации проституции и тем самым как бы утверждают: мужчина никогда не станет порядочным семьянином. А тогда какое же они имеют право требовать чистоты от жен? Никакой логики!»

Жанна будто проснулась от кратковременного забытья и заговорила:

– Мой Коля одно время долго болел, почти два года. Мне, честно говоря, стали иногда приходить мысли о другом мужчине. Лежу как-то ночью, перебираю в памяти всех своих знакомых. Никто не нравится. И вдруг поняла, что не стоит оно… это самое… того, чтобы я чувствовала себя после измены последней дрянью. Помню, один мужчина с моей работы, зная о длительном нездоровье моего мужа, стал ко мне «подкатываться», клеиться, как теперь говорят. Я не могла сослуживца отшить так же грубо, как незнакомого, ну и стала мямлить, мол, понимаете, как подумаешь… А он мне влет: «Такие дела делают не думая». И отстал.


– «…Почем знать, что именно пленяет одного человека в другом. Одна может стать эпизодом, другая на всю жизнь застрянет в сердце. Один – прекрасный специалист, перед другим, казалось бы, открываются тайны природы, а в быту они оказываются людьми мелкими, даже противными… вот и пойми, как их определять. От таких мужей не дождешься вдохновенных минут. Мужчины не любят, когда мы говорим им, что они на самом деле представляют», – говорила Марго.

– Мы тоже не любим, когда мужчины нам говорят о нас то, что мы сами о себе думаем.

– Мы разумнее и честнее. Проверено многократно, что мужчин легче всего взять лестью. Их нетрудно уверить в их гениальности, поскольку они сами так считают. Лестью можно заслонить любой их порок.

– …Русский мужчина любится с чужой женщиной и тут же смотрит на нее как на подстилку, презирает. А себя так нет! Он самец, ему можно.

– Всё в мире имеет цену.

– И даже любовь?..

– Дело здесь совсем в другом…

Мила с Галей понимающе посмотрели друг на друга.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза