Вкус жизни

– …Всегда будут женщины и мужчины, для которых любовь – целый мир. И если он рушится – для них это вселенская трагедия, – сказала Алла.

– …Если истинно любишь, какая тут может быть хитрость… – вздохнула Эмма.

– …Марго сама, как бы оправдываясь, как-то говорила мне задумчиво: «Человек – это вершина великого духа и одновременно мерзости, на которую не способно ни одно животное. Природа наделила человека способностью любить, а он наполняет мир слезами и тоской в глобальных масштабах, да еще и оправдывает свои действия именем Бога. И даже мы, женщины, забываем свое истинное предназначение: любить и быть любимыми, служить гармонии, потому что вокруг нас не любовь, а война полов. Нет чтобы уважать права друг друга в семье, в масштабах общества, а вместо этого всюду попытки категорически оспаривать свое превосходство.

Во всей окружающей нас жизни нет случайностей, вокруг царит гармония закономерно и целесообразно действующих сил, связывающих все в природе воедино. А мы мыслим другими категориями, вмешиваемся, разрушаем. Я не чувствую мира даже в себе… Человеческое общество так и не научилось жить законами добра. Оно губит себя, изничтожает…»

С годами Марго пришла к выводу, что лучший защитник женщины – ее материальная независимость, хотя она и не спасает от одиночества. Остается полюбить себя – это тоже один из важных компонентов счастья.

Инна замолчала.

– Мужчины давно это поняли. Но их эгоизм живет за наш счет, – вздохнула Лиля.

А Инна, переходя на совсем тихий шепот, сказала вдруг Лене на ухо: «Я, глупая, лишь однажды позволила себе неосторожность беспардонно спросить Марго о детях. И получила в ответ жутко болезненный стон, который, наверное, давно прятался в усохшей оболочке ее души, а может, и в истончившейся материнской плоти, перенесшей неоднократные многострадальные потери – неродившихся детей. К тому времени она поняла, что жизнь пуста, если о ком-то не болит сердце. Не могла я без слез слышать этот стон. В нем была и моя боль… На тот момент ей хотелось довериться кому-либо, кто мог бы понять ее, облегчить ту страшную тяжесть на душе, которая, как ей казалось, росла в ней с каждым днем. Она была слишком горда, чтобы кому угодно выказывать свои слабые струны».

Инна выпрямилась и продолжила громко:

– И вдруг – ты представляешь! – в тридцать три родила сына от умного, красивого, здорового, женатого мужчины, предварительно письменно заверив его, что претензий по воспитанию и содержанию ребенка иметь к нему не будет. Единственное условие, которое она для себя оговорила: если будет сын, то в восемнадцать лет она позволит ему увидеть отца. Нашла талантливого врача. Та заставила ее на год уйти с работы и все девять месяцев находиться у нее в больнице под присмотром, строго соблюдая постельный режим и прочие предписания. В противном случае доктор снимала с себя всякую ответственность. Марго к тому времени созрела для материнства, поняла, что ради ребенка сможет отказаться от многого, поэтому все выдержала. Хороший родился мальчик. Видно, зачала она его в добрую минуту. Как-то счастливо пошутила: «В одно касание гол забила!.. Бог, с библейских времен не знавший лучшей награды угодному Ему человеку как умножение его потомства, и тут не оплошал. Пожалел, наверное, меня». В современном мире этот подарок пригодился бы многим, и не одним только женщинам… Статистика говорит о двадцати процентах бесплодных мужчин. А сколько среди оставшихся малоспособных?

Лиля наклонилась к Жанне и прошептала ей на ухо: «Моя подруга не раз жаловалась, что жена ни во что не ставит ее сына, совсем с землей его сровняла, мол, не устраивает он ее, и все тут». Жанна в ответ прошептал: «Я не врач и, наверное, скажу спорную вещь. Никакой мужчина не сможет удовлетворить ту женщину, которая не способна сама с себя снять вожделение или внутреннее напряжение – как ни назови. Посоветуй подруге вызнать у сына этот тонкий момент их взаимоотношений с женой, и все сразу прояснится. Мне уже приходилось вникать в эту проблему с племянником мужа. Некоторые современные стервозные бабенки, вместо того чтобы помочь мужьям преодолеть робость, берут себе на вооружение эту убойную фразу, чтобы подчинять себе неуверенных мужей. Нет, я тоже не белая лилия, но не терплю, когда несправедливо унижают в принципе неплохих мужиков, когда лгут в угоду своим меркантильным интересам».