Вкус жизни

Через год Владимир попал в ординатуру в другой государственный онкоцентр, один из крупнейших и лучших в стране. Там он окончательно понял: онкопациентов в стране гораздо больше, чем может охватить наша медицина. Тут попадались случаи отправки людей домой, «доживать», сколько и как получится. Но их еще можно было спасти… Спору нет, бесплатная медицина лечит, но на всех ее не хватает… Претензии, скорее всего, к системе. Врачей мало – больных и бюрократии много. Многие сокурсники Владимира ушли работать в частную медицину. Они не раз предлагали ему перейти к ним в сферу платных услуг. Там, по их рассказам, лечат на любых стадиях развития рака, даже людей на IV стадии – активно лечат. Однокурсники считают, что в государственный онкодиспансер он всегда сможет вернуться, а в частную клинику – надо хотя бы попробовать. Они утверждали, что в частном секторе опытные врачи, программы обучения, зарубежные командировки, современные препараты. В частной медицине назначали больному процедуры и препараты, которые не нужно было бы ждать. Против волны пациентов государственных онкоцентров, в частных в разы меньше людей. Продлевают жизнь, а не выписывают домой помирать. Но да, все имеет свою цену. Лучше платно, но про жизнь, чем бесплатно и в могилу. Здоровье не купить, но время – можно… Владимир всегда выслушивал товарищей-коллег, но продолжал работать в бесплатной медицине. Он знал, что многие государственные учреждения оборудованы и обеспечены лучше частных. Но понимал, что не хватает врачей, из-за зарплат и нагрузки. «Ведь кто-то же должен остаться и усердно работать?» – так считал Владимир. Он ежедневно наблюдал черствость коллег, но сам сострадание не терял. Владимир верил – врач-онколог должен быть еще и психологом. Знать, что и когда сказать. Иметь сочувствие и давать надежду…

Сегодня в ординаторской пусто. Владимир мог спокойно поработать. Кабинет врачей был средних размеров. По периметру стояли рабочие столы с компьютерами. В углу нашли место небольшой диванчик, холодильник, на нем микроволновка. Над каждым столом закреплены навесные деревянные полки с десятками картонных толстых папок. А над диваном картина с видом на березовую рощу. В центральной части ординаторской стол для консилиума. В этом кабинете врачи могли отдохнуть, заполнить необходимую документацию, поесть и переодеться. С утра здесь проходят совещания врачей отделения. Ночная смена сдает отчеты, заведующий высказывает претензии, пожелания, объявляет новости.

На столе Владимира стояла икона Божией Матери. Время от времени он смотрел на нее и обдумывал тактику дальнейшего обследования и лечения своих пациентов.

– Прохоров, Джанаев. Плохо… – записывая результаты обследования, проговорил вслух Владимир.

Вся рабочая деятельность Владимира заполнена нервными уколами по сердцу. То поправляющийся больной вдруг ухудшается. То неизлечимо больной просит о помощи. Вообще, общее состояние тревоги – оно всегда висит в воздухе. Но изредка бывают дни без угрозы смерти, пациенты чувствуют себя лучше. Постоянная атмосфера горя уходит, и чувствуется облегчение. И тут Владимир понимает, в каком напряжении живет… Со временем он, конечно, со всем свыкнулся. Владимир продолжал с упорством относиться к больным добросовестно и внимательно. Он пытался сделать все возможное. Но эта тоска, тоска от мучений пациентов и от страданий их родни…

***

Давили черные глубокие мысли. Я не мог с ними справиться и ворочался c тяжелой головой в кровати. Я больше не в состоянии держаться. Мне нужно срочно отвлечься. Откинув резко одеяло, я встал и вышел в коридор. Коридор был охвачен светом и людьми. Проход представлял собой торопливую суетливую линию. Вдоль, по бокам на металлических белых скамейках расположились пациенты. Кто-то просто сидел один, с задумчивым отрешенным лицом, кто-то живо и эмоционально общался с родственниками. Медленным шагом пройдя немного вперед, я остановился и присел на первое попавшееся свободное место.