Вкус жизни

Услышав свою фамилию, Борис молча приподнялся на подушке. Половина лица была «опущена» – видимо, опухоль поразила нервы. Буквально вчера этого не было. Видно, опухоль слюнных желез ударила по мимике… При таком раскладе любой другой мог бы сдаться и жалеть себя. Но глаза Бориса были тверды. В его взгляде и движениях читалась уверенность. Уверенность в том, что его недуг скоро пройдет. Ведь по-другому и быть не может. Ведь его так ждут дома…

– Ну что, сосед? Выздоровел внезапно? – вопросил Резин в сторону Марата Рустамовича.

– Да хватит тут уже сидеть. Нет смысла, – задумчиво посмотрел в сторону Марат Рустамович. – Надо благодарить Бога за то, что он дал. За эти годы. Даже если смерть, абсолютно не боюсь её. Я принимаю это как должное. Да, хочется успеть сделать больше. Как же быстро летит время… Но ничего. Еще день, и к внукам поеду! – сказал горец, объятый морщинистой улыбкой.

Присев на кровать, Марат Рустамович достал из кармана старенький монохромный мобильный телефон. Не спеша набрал по памяти номер и приложил трубку к уху. Услышав приветствие в динамике телефона, в ответ Марат Рустамович проговорил несколько коротких фраз. Наверное, он позвонил сыну, хотел как можно быстрее обрадовать, что, наконец, возвращается домой. Его вещи уже были заранее собраны в спортивную сумку. Как будто он знал, что сегодня покинет стены палаты. Он уложил оставшиеся мелкие вещи по карманам и громко объявил на всю палату:

– Будьте здоровы! – махнул нам ладонью Марат Рустамович.

Выходя за дверь, он вдруг обернулся к нам лицом. Посмотрел на каждого в палате, одарив сердечной прощальной улыбкой. И в каком-то умиротворении, ушел…

– Ну вот! Людей теряем! – вскрикнул Резин.

Не услышав реакции окружающих, внезапно воспрянувший духом Резин принялся искать жертву для общения.

– Герка! Может, телефон-то отбросишь? Что там такое у тебя?

– Да у меня тут вся жизнь. Друзья, футбол, – сказал ровным тоном Гера.

– Так что, за болезни вообще не думаешь? Совсем? – раскрыв широко глаза, вопросил Резин.

– А что? Ничего сверхъестественного. Родился. Ел. Суетился. Плодил. Умер, – не отрываясь от экрана, выдал спокойно Гера.

– Да-а… Логика-то есть… – проговорил задумчиво Резин.

От разговоров соседей мне стало душно. На душе, в голове, да и во всем теле. Я хочу выйти на воздух. Не хочу ходить по тесному коридору. Хочу именно на улицу, хочу видеть жизнь, хочу дышать ей. Понимаю, нам нельзя выходить из здания, но почему я должен себя ограничивать! Никто не имеет права запретить мне дышать! Я хочу выйти и я выйду! Надев ботинки и накинув куртку, я направился на выход из больницы. На пути все та же тошнотворная инфарктная лестница, а внизу отвратная регистратура. Вижу отрытую входную дверь, за ней виднеется тот самый пруд, который встретил меня в первый день! Я хочу к нему…