Вкуси меня медленно (ЛП)

– Нет, это не так, – рявкнул Джексон, выведенный из себя её поведением. Она вошла в ванную человеком, у которого были эмоции и слабые места, а вышла оттуда андроидом. Бессердечным роботом. Джексону намного больше нравилась уязвимая женщина, которой она являлась.

Он бы многое отдал за нож, её босса и пять минут наедине с ним. Если он вырежет органы этого негодяя и заставит его съесть каждый окровавленный кусочек, это, возможно... возможно... успокоит растущую в нём ненависть.

– Ты ничего не знаешь обо мне. Не притворяйся, что тебе известны мои желания.

– Мои пальцы были в тебе. Я бы сказал, что достаточно хорошо тебя знаю.

От этих слов она прекратила дышать, и её пальцы с такой силой сжались вокруг рукоятки ножа, что металл мог бы треснуть под чёрной перчаткой.

Мгновение спустя Мишка вернулась к своему заданию, так внимательно сконцентрировавшись на нём, что он понял: она, должно быть, использует действие в качестве механизма выживания. Обыкновенная вещь, чтобы успокоить бушующий разум.

– Чего ты хочешь от меня? – спросила она, снова отдалившись. – Объятий? Поцелуев? Любви? – Она фыркнула. – На последнее я не способна.

Джексон пробежался по ней взглядом. Платье едва прикрывало её милую попку. Попку, которую он удерживал на своих коленях и массировал. Тогда Мишка стонала и извивалась, потерявшись в удовольствии.

– Сомневаюсь в этом.

– Тебе следует уйти. – Её руки безостановочно скользили по лезвию, и она не сводила с него взгляда. – Прямо сейчас.

Эта концентрация, какой бы не была её причина, не поможет ей.

– Подойди и заставь меня сделать это.

– Джексон.

– Боишься? – Любую другую женщину он бы оставил в покое. Почему он не может уйти от Мишки?

– Это опасная игра.

– Спроси, волнует ли меня это.

Наконец, она развернулась, сузив глаза. Нож был сбоку, но направлен в его сторону.

Миссия выполнена. Концентрация нарушена.

Она обнажила зубы.

– Тебе лучше не лезть ко мне сейчас. Я могу сделать так, что твои последние пытки покажутся тебе массажем.

"Не вздумай улыбнуться".

– Докажи.

Он услышал скрежет, и понял, что она сжала зубы. Мишка подняла нож, однако его кончик направила в сторону, разрезав верхний край своей перчатки. Чёрный материал соскользнул на пол, открывая взгляду Джексона её серебристую кожу.

– Ты хочешь, чтобы я была человеком, потому что обманываешь сам себя, думая, что я им являюсь. Но это не так. Я не человек.

– Металлическая рука не делает тебя машиной.

– Во мне есть и другие искусственные части.

– Какие?

С губ Мишки от разочарования сорвался стон.

– Слушай, это действительно важно? Я убивала животных, женщин. Детей. До сих пор я была осторожна с тобой и не делала того, на что способна. Однако я в состоянии сломать тебе шею взмахом запястья.

Джексон знал, что ступил на опасную территорию, но это его не остановило.

– Но ты ведь не хочешь её ломать, – ответил он. – Ты хочешь поцеловать её. Ты хочешь целовать и ласкать меня, и это тебя пугает.

Её челюсть почти встретилась с полом. Мишка перевела взгляд на его пах, ища эрекцию. Увидев, что он действительно был твёрд, она нервно сглотнула.

– У тебя есть три секунды, чтобы свалить из комнаты, Джексон.

– Раз, два, три, – любезно помог он.

Вместо усилившегося гнева на лице Мишки отразилась мука.

– Зачем ты это делаешь?

Грудная клетка Джексона болезненно сжалась. Он хотел эмоций и вот, пожалуйста. Он просто не ожидал, что они будут ощущаться как пощёчина. Она жила ужасной жизнью и делала жуткие вещи. Джексон хотел, чтобы боль Мишки ушла, и её место заняло удовольствие.

Он не понимал, как эта женщина проникла ему под кожу, но она это сделала. Джексон ненавидел видеть её такой почти так же сильно, как ненавидел отсутствие у неё эмоций.

– Зачем?

– Мне не нравится, когда ты расстраиваешься, – произнёс он, решив ответить честно.

– Почему?

– Не знаю.

– Тогда прекрати. Пожалуйста.

Прежде она только один раз произносила это слово и имела его в виду: во время их поцелуя, когда хотела от него большего. Джексон открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, однако не знал, что.

Через мгновение Ли'Ес уже повалила его на спину и села ему на грудь, приставив к горлу лезвие, холодное и угрожающее.

Кровать автоматически расширилась, подстраиваясь под рост и вес.

– Сказала же, что это не игра, – прорычала Мишка.

– Нет, ты сказала, что эта игра опасная.

– Плевать! Это жизнь или смерть. Они разделяют нас завтра, ясно? Мы больше не увидимся.

Джексон угрожающе сузил глаза.

– Что?

– Ты слышал.

– Никто не может решить это за нас, – прорычал он, схватив её за бёдра.

– Кое-кто может и уже решил.

– Нет, блядь, он этого не сделал. И не сделает.

Мишка не ответила, но от неё исходила такая мрачная решительность, что ей и не нужно было говорить. Мысль о том, что он будет без неё, никогда больше её не увидит, взметнула в нём тёмный ураган эмоций, главной из который была ярость.

– И ты собираешься слепо повиноваться, без колебаний? Собираешься позволить этому мужчине управлять твоей жизнью?

Её глаза полностью лишились золотистого оттенка, становясь чисто изумрудными, когда упрашивали его понять.