Вкуси меня медленно

Ли'Ес допустила несколько критических ошибок сегодня. Первая: она оставила свой телефон на тумбочке, пока была в душе, благодаря чему Джексону удалось связаться с Далласом. Вторая: допустила, что он удалил один из внутренних проводов и перенаправил остальные, чтобы с лёгкостью отследить её. Третья: вывела из строя мотоцикл и подумала, что он не в состоянии его починить. И четвёртая, самая вопиющая ошибка: она поцеловала его и ушла к другому мужчине.

Может, Джексон и вошёл в спальню девушки с целью смягчить её, использовать и, в конечном счёте, хитростью выманить информацию, однако она вышла из ванной обнажённая, с блестящей от влаги кожей, и смягчился он сам. Эмоционально, конечно. Тело его затвердело.

Его волновал только сексуальный голод по ней, и ничего больше.

А потом, когда она так естественно попросила притвориться, что это её первый поцелуй, выглядя уязвимой как подросток и нуждающейся как умирающий от голода, Шоны вообще прекратили существовать для него.

Или она была выдающейся актрисой, что, как Мари, доказала в клетке Деленсина, или когда-то являлась жертвой насилия. Джексон подозревал, что последнее.

Он беседовал с достаточным количеством жертв, чтобы узнать характерные признаки: нерешительность, светящиеся беспокойством глаза, абсолютный шок, когда она, наконец, достигла оргазма.

«Я делаю то, что должна, чтобы выжить», — сказала она ему. Это тоже беспокоило. Почему она не чувствовала себя в безопасности? Какие подлые вещи, она думала, ей нужно делать, чтобы выжить?

Что, по её мнению, произойдёт, если эти вещи она не сделает? И почему ей нужно было приблизиться к Шону, когда, очевидно, он представлял опасность для женщин? Почему она добровольно подвергала себя опасности?

Ответы на эти вопросы ускользали от него.

Джексон оперся на трость, которую взял для поездки, и посмотрел на Ли'Ес. Её грудь прерывисто поднималась и опадала, как будто она не могла отдышаться. Ноги дрожали, словно едва могли удержать её небольшой вес. Кожа была бледной, абсолютно лишённой цвета.

А соски её не были твёрдыми. Значит, то, что она прижималась к этому долбаному мерзавцу иному, не возбудило её. Смертельная хватка Джексона на трости наконец ослабла. Пока этот долбаный мерзавец иной не протянул руку и не прикоснулся к предплечью Ли'Ес.

Прилив ревности. Укол собственничества. Он испытал всё это из-за чего разозлился и на себя и на Ли'Ес. Джексон остановился, зная, что убьёт ублюдка, если продолжит идти. Он расслабился только тогда, когда она скинула с себя руку другого мужчины.

Он никогда не пробовал кого-либо более сладкого. Никогда не прикасался к кому-либо, кто более идеально ощущался бы в его руках, на его теле.

Прямо сейчас она принадлежала ему. И он не будет ей делиться, никогда.

Снова успокоившись, Джексон неуклюже начал двигаться вперёд, сохраняя беспристрастное выражение лица, хотя боль в лодыжке и запястье была почти невыносимой. Он заметил трёх мужчин, которые, вероятно, являлись сообщниками Ли'Ес.

Двое играли в пул, а ещё один флиртовал с барменом. Их взгляды были слишком проницательными, а внимание слишком сосредоточено на происходящем вокруг, а не перед ними, поэтому никем другим они быть не могли.

Ли'Ес направилась к нему, встретив на середине пути. Они стояли в центре бара, казалось, единственные люди, оставшиеся во всём мире. В её изумрудных глазах промелькнула паника. И облегчение?

— Что ты здесь делаешь? — яростно прошептала она.

Он пристально посмотрел на неё, пытаясь подавить собственное чувство облегчения.

— Не только ты хороша в том, что делаешь.

— Ну, так держать. Ты подверг себя опасности.

— Кто бы говорил.

— И ты выдал меня, кретин.

Не отводя взгляда от её привлекательных, злых черт лица, Джексон сфокусировался на периферии и, следовательно, чужом.

— Твой объект никуда не денется. Он уже послал трёх женщин, только чтобы наблюдать за тобой. Ты его зацепила. Миссия выполнена.

Её глаза сузились, скрывая радужки так, что он мог видеть только пылающий чёрный цвет.

— Моя миссия заключалась в том, чтобы узнать о нём, а теперь он интересуется, кто я, чёрт побери, такая, и ни хрена не расскажет.

Если только она не соблазнит его? Этот вывод скрывался в её голосе, и глаза Джексона заволокла красная дымка.

— Узнать о нём хочешь? Прекрасно. Отведи меня к его столу, представь как своего брата, а потом заткнись. Я получу ответы. Но если ты прикоснёшься к нему ещё хоть раз… — Дымка стала ещё более красной, и Джексону пришлось сомкнуть губы, чтобы не завопить.

— Так он и поверил, что ты мой брат, — огрызнулась она. — Он не идиот.

— Тогда скажи, что я твой мужчина, мне вообще похуй. — Чувство сдержанности полностью покинуло его, не оставляя фильтра для слов. — Давай просто покончим с этим дерьмом.

Она втянула воздух. Не из-за ярости, а от… чего? Возбуждения? В этот момент Ли'Ес задрожала, и он понял. О, да. Определённо возбуждение. Но это означало, что… быть такого не может. Это означало, что ей нравилось, когда он не сдерживался, когда прекращал притворяться тем, кем на самом деле не был.