Влад Хельсинг

Это было что-то вроде мощного телепатического сигнала, который выплеснулся из глаз вампира, и вонзился в мозг Владика, показав ему все и сразу. Владик увидел свою будущую совместную жизнь с чудовищем. О, зря он рассчитывал, что она будет недолгой. Загробная фанатка все продумала. Нечего ему и мечтать о том, чтобы умереть с голоду. Кровососущая зазноба будет его кормить. Хорошо кормить. Три раза в ночь. Кормить питательными высококалорийными блюдами, такими как опарыши, земляные червяки, летучие мыши и разнообразные насекомые, вроде крупных пауков, нашедших себе пристанище в этом подземелье. И нечего мечтать о том, что он надоест девочке-вампиру. Девочка-вампир влюбилась по-настоящему, на всю жизнь после смерти. А потому вместе они проведут не неделю-другую, а годы и годы. Годы и годы он проживет в этом склепе, в кромешной тьме, будет трескать опарышей и всячески ублажать упыря. Как именно ублажать, она ему тоже показала. Во всех подробностях. Заранее. Чтобы знал, к чему готовиться.

– Нет! – завизжал Владик, отшатнулся от гроба, зацепился за что-то каблуком ботинка и рухнул на пыльный пол. Долгая и несчастная жизнь, уготованная ему упырем, ужаснула программиста. Он возмечтал умереть, лишь бы не оказаться в когтистых лапах озабоченной кровососки. Потому что из ее лап он не вырвется никогда.

Цент заглянул в саркофаг. Тот был пуст. Его кол вонзился в днище, и его острие затупилось о гранит.

– Куда она делась? – крикнул Цент.

– Я ее не вижу, – отозвалась Машка, быстро водя лучом фонаря по стенам.

Владик попытался подняться на ноги, но вдруг почувствовал, как чьи-то холодные руки легли ему на плечи. А затем откуда-то сзади повеяло холодом и трупным смрадом. Он распахнул рот, чтобы закричать, но от ужаса онемел и оцепенел. А ледяные ладони, влажные, покрытые какой-то отвратительной слизью, уже скользнули ему под одежду. Одна рука прошлась по груди, вторая поползла ниже. Владик почувствовал, как холодный мертвый язык коснулся его шеи. Вот сейчас точно надо было кричать, но он не мог. От страха он буквально задохнулся, и все, что мог сделать, это таращиться перед собой дико округлившимися глазами.

Рука вампира миновала его живот, и стала настойчиво пробираться в трусы. Холодные влажные губы скользили по его шее, и иногда Владик чувствовал, как о его кожу трутся длинные острые клыки. Его непрерывно обдавало волнами смрада, будто прямо за ним разверзлась свежая могила, где вольготно раскинулся в гробу славно подгнивший труп.

– Машка, смотри на потолке! – крикнул Цент.

Они оба подняли фонари, осмотрели облепленный паутиной потолок, но никого там не обнаружили.

– Она не могла сбежать, – сказал Цент. – Снаружи день. Эта тварь где-то здесь.

Из глаз Владика неудержимо катились слезы, а сердце билось так быстро, что он не успевал считать удары. И куда только смотрели его соратники? Разве им так тяжело было повернуться в его сторону, дабы увидеть, что он подвергается сексуально-ужасающим домогательствам со стороны вампира.

Казалось, он вообще больше никогда не сможет пошевелиться, так до конца жизни и останется парализованным страхом. Но когда рука вампира заползла в его трусы, и холодные мертвые пальцы решительно ухватили его за мужское начало, тут-то его прорвало. И Владик закричал.

Цент и Машка повернулись к нему одновременно. И одновременно увидели, как из-за спины сидящего на заднице бледного Владика восстает зловещая черная фигура с бескровно-белым овалом лица, на котором горели кровавым огнем полные злобы глазищи.

– Вот она! – крикнул Цент, поднимая перед собой осиновый кол. – Гони ее в угол.

Машка попыталась исполнить приказ, но ничего-то у нее не вышло. Вампир сорвался с места с какой-то нечеловеческой стремительностью. Не касаясь ногами пола, он размытой фигурой пронесся через подземный зал, и вот уже кол полетел в одну сторону, а Машка в другую. Девушка ударилась о каменную стену, упала к ее подножию, и затихла.

А вампир уже надвигался на Цента. Плыл над полом, выставив перед собой вытянутые вперед руки. Глаза чудовища горели кровавым огнем, пальцы, увенчанные острыми когтями, алчно шевелились, предвкушая скорую трапезу. Длинные черные волосы развевались вкруг головы монстра, будто их яростно трепал несуществующий ветер. Пасть разверзлась, обнажив длинные острые клыки, и из мертвой глотки чудовища вырвалось злобное змеиное шипение.

Цент попятился, вдруг осознав, что план по проникновению в гробницу был фантастически неудачным. Нужно было бежать отсюда, оставив вампиру приглянувшегося ему Владика. А теперь, похоже, все они навсегда отбегались. Ну, кроме очкарика. Тот еще поживет. Одно утешало – жизнь его будет ну совсем не сахар.

– Не подходи! – трусливо прикрикнул Цент на вампира, что продолжал медленно плыть к нему через подземный зал. – Не подходи, зараза! Я крещеный!

Но, похоже, вампир вовсе не считал, что раз крещеный, то и несъедобный. Чудовище продолжало наступать, тесня Цента в угол. А когда крутой перец уперся спиной в холодную каменную стену, он увидел, как пасть вампира, скривившись, пытается изобразить довольную улыбку.