Влада (СИ)

Набегавшись, Влада забирается с ногами в уютное штурманское кресло, достаёт блокнот и рисует испуганного зяблика мандаринового цвета. Ей нравятся птицы. Они летают, поют, и им незачем спасать мир, разве что своё гнёздышко.

Сегодня девушка хочет добраться до самого края Вселенной: посмотреть, как выглядит этот самый край. Уже с неделю её гложет любопытство. Она хочет узнать, что начинается там, где всё заканчивается.

Неоновый и вишнёвый

Влада ласково проводит ладонью по седлу скутера и стряхивает капли. Тёмно-вишнёвый скутер под навесом, но косой дождь пробрался и туда. Дождь, впрочем, нерешительный. Пару мгновений постояв у блестящего бока скутера, девушка выходит на тротуар. Можно прогуляться и пешком. Ветер тёплый, а город, как обычно, пустой.

Влада застёгивает до самого горла ветровку, которую она накинула поверх футболки. На ней лёгкие летние брюки с открытыми щиколотками и лёгкие шлёпанцы, но она не ощущает прохлады.

Дома сидеть уже нет сил. Дома неясные тени, синий полумрак, и только на стене в уголке неясным светом сияет маленький рисунок, который девушка нашла, разбирая в старом шкафу. На рисунке птица — зяблик с нежно-персиковой грудкой и небесно-синей головкой.

От горлышка бутылки по этикетке стекает капля вина и оставляет рубиновый след. По окну стекают прозрачные капли и бесследно растворяются в тихом шуме дождя. Влада проводит пальцем по этикетке, повторяя путь капли, и облизывает кончик пальца. Вино слегка терпкое на вкус, ежевичное.

Каждое новое жилище исследовать увлекательно. Для Влады уже не трудно открыть очередную дверь или забраться через соседский балкон. А часть квартир просто нараспашку — девушка заходит, рассматривает чужую застывшую жизнь, чаще всего даже не включая свет. Иногда находит интересные книги на разных языках или загадочные старинные телескопы, астролябии и квадранты. Они странно смотрятся в современных домах. В карман ветровки поместился только маленький словарь цветов и птиц, и в лунном свете девушка иногда перелистывает его тонкие цветные странички.

Невыразимо приятные звуки часто с ней: шелест страниц; радио с шуршащим звуком тихо играет в глубине комнаты; чайник греется на плите и ещё не начал закипать; дождь весной идёт всю ночь, и перед рассветом тоже.

За окнами приглушённый шум города, но Влада почти никогда не видит на улицах людей. Иногда раздаётся стук в дверь — неважно, в какой квартире она находится. Влада босиком подкрадывается к двери, смотрит в глазок, но никого не видит; осторожно выглядывает наружу. Её ждёт букетик тюльпанов, или одинокий пион, или веточка ещё не отцветшей вишни. Цветы всегда свежие и с такими ароматами, что волнуют грудь.

Ей достался пустой город — очень давно она так захотела и наутро проснулась в совершенно пустынном квартале, в маленьком придорожном отеле. На столе её ждал завтрак: омлет с беконом и тостами, апельсиновый сок; но ни портье, ни горничных в отеле не было. Много месяцев девушка исследует дома, поднимается на крыши, встречает рассвет на заброшенных балконах, а когда темнеет, седлает свой вишнёвый скутер и с тихим рокотом катается по ночным дождливым улицам. Луна летит по небу с ней наперегонки.

Иногда Влада гуляет пешком, неторопливо, разглядывает витрины, всегда горящие; заходит в кафе, пьёт вишнёвый коктейль или лавандовый кофе, откусывает половинку хрустящего французского печенья и снова выходит на прохладную улицу. Засовывает руки в карманы ветровки, пальцами обхватывает словарик и разглядывает тёмное небо, где сквозь белесые облака иногда проглядывают звёзды. Засмотревшись, она наступает в самую середину лужи, а потом стоит на одной ноге, сняв шлёпанец, и отряхивает ногу.

Изредка вдалеке проезжает трамвай с тёмными окнами, или у домов урчит оставленный кем-то мотоцикл; шаги и голоса иногда слышны с балконов, из раскрытых дверей кафе, но когда она заглядывает туда, никого не находит, и чаще всего город в её распоряжении целиком, пустой и тихо звучащий.

В час ночи её можно увидеть на набережной — огромной отмели, где есть спуск с ухоженной аллеи к воде.

Сдержанный шум города никогда не смолкает, но здесь он слышен приглушённо, как из динамиков старого радио, записанный на плёнку. Шорох шин, гудение линий электропередач, далёкие невнятные голоса. Где-то наверху, на шахматной плитке, шаги звучат иногда и сразу же затихают. Никому нет дела до волн, бьющихся о камни, и до девушки, которая вслушивается в плеск волн; да и шаги наверняка ей только кажутся.

Она садится на корточки и опускает ладонь в воду. Не холодно и не тепло. До лета ещё шестнадцать дней, и вода не совсем прогретая.

Она отбрасывает сомнения. Тем более что луна светит в полную силу. Купаться в лунном свете лучше, чем в полной темноте.