Влада. Время Теней

– А, об этом речь… – поморщился Егор. – Да я только за спокойствие, Горан Горанович! Вот обеими руками, чесслово! – Тролль несколько раз ударил себя кулаком в грудь. – Разве когда я баламутил? Разве я хоть когда-то рушил тайный мир или причинял вред? Вы лучше подумайте о том, каково мне, сироте, а теперь, после разрушения Пестроглазово, еще и бездомному держать завесу дневного права! Это же тяжелейший труд, каторга, просто ад адский! Она же давит на меня, эта завеса, я ж не сплю, не ем сутки напролет…

– Уф…

Горан Горанович вытирал со лба пот и профессиональным оценивающим взглядом тролля отмечал, как выделывается Бертилов, пока преподавательницы дружно кивали головами в такт словам Морока. Особенное впечатление Егор произвел на кикимор, и не только своими актерскими способностями. Декан Валькируса молча улыбался, скрестив руки.

– И всю весну я трудился на благо Носферона, работал на стройке, – трагическим голосом продолжал нагнетать истерию юный тролль. – Я трудился не покладая рук, я же не просил, чтобы мне давали за вредность молоко или кефир! Я голодал и терпел лишения, ничего не требовал, хотя оглох от воплей Буяна Бухтояровича, а Тетьзин треснул меня, сироту, по шее своей шваброй…

– Бертилов, угомонитесь, – Янчес предостерегающе поднял руку, но тот не унимался.

– Но если черная несправедливость все-таки настигнет меня, – заносило Егора, хотя декан троллей отлично замечал промельк ехидства в прищуренных глазах, – то я готов понести наказание в полной мере. Я не стану напоминать, сколько моих несчастных отцов приходило в Носферон, чтобы выслушать гадости обо мне, скольких моих матерей разорвало от горя у стен деканата…

– Это были фантомы, которых вы сами наслали на Носферон, как стихийное бедствие! – попытался напомнить Горан Горанович.

Но Бертилова было не остановить.

– И вот теперь меня называют чуть ли не угрозой тайному миру! – взвыл он, трагически воздев руки к потолку шатра.

У новеньких преподавательниц к тому моменту уже дрожали губы, глаза дружно наполнялись слезами, а руки судорожно лезли в сумочки за носовыми платками.

– За что так со мной, я хочу понять, за что?!

– Горан Горанович, за что вы так оговорили этого несчастного студента?! – гневно хлопнув крыльями, обрушилась на декана новая историчка Алена Хмаровна. – Вам должно быть стыдно! Как вы могли! Вы нам рассказали, что он чуть ли не монстр во плоти, а это – ранимый и одинокий юноша!

– Вот… вот, возьмите, Егор, кушайте… – Дрожащей рукой одна из преподш протянула Бертилову румяное яблоко, обернутое в целлофан. – Вам сейчас очень нужны витамины…

– На моих лекциях никакого притеснения и дискриминации по отношению к вам я не допущу, – срывающимся на слезы голоском заявила молодая валькирия. – И непременно позволю пересдать, если вы что-то завалите по истории. И буду ходатайствовать перед Адой Фурьевной, чтобы вам в столовой выдавали двойной обед, учитывая ваше бедственное положение.

– А мы берем вас под свою защиту, молодой человек, – яростно заявили кикиморы, гневно сверкая глазками на Горана Горановича.

– Благодарю! – Егор лихо вонзил зубы в яблоко, даже не потрудившись развернуть целлофан, и пожал плечами, когда Янчес незаметно погрозил ему кулаком.

– Вы в своем традиционном репертуаре, Бертилов, – проворчал декан троллей. – Ладно. Мы продолжим этот разговор уже в другой обстановке: осенью, в стенах Носферона…

– Горан Горанович! – взвизгнула преподавательница истории. – Я тоже хочу с вами побеседовать относительно предвзятого отношения к некоторым студентам… Можете не сомневаться, что я донесу до деканата свои соображения и заставлю вас отнестись к ним всерьез…

– Алена Хмаровна, Юлиана Яриловна, вы еще не вполне понимаете тонкости Носферона и поведения некоторых старшекурсников, – пытался отбиваться декан.

Преподавательницы и деканы покинули ложу, продолжая ссориться и спорить, а у Бертилова с лица сползла улыбка, и он отшвырнул огрызок яблока в сторону, напряженно уставившись на арену.

Перерыв тем временем закончился, и Игнат вышел на середину кратера, чтобы объявить новых соперников. На арене началось движение – выходили уже не юниоры, а студенты Носферона, вампиры постарше.

В этот момент произошла заминка – Игната отозвал в сторону один из вампиров и что-то долго ему объяснял на краю арены. Потом на трибунах началось перемещение и гоблины-охранники прошлись по первым рядам.

Болельщицы наперебой возмущались:

– Не собираюсь я пересаживаться! С какой стати?! Почему?

– Приказ такой, – бубнили охранники, сторонясь компании фурий, среди которых больше всех бушевала и плевалась ядом Варя Синицина. – Приказ, нельзя в первых рядах. Отсаживайтесь на места подальше…

– Эй, полегче! – заметив, что Настю Нечаеву затолкали в толпе, вмешался Герка.

Подскочив к своей девушке, он мигом подхватил ее на руки и, легко перепрыгивая через ряды, ведущие наверх, утащил почти на самую галерку, где нашел пару свободных мест.

– Герка, да куда?! Не увижу же ничего! – пыталась протестовать Настя, хотя спорить с вампиром не привыкла – обычно он оказывался прав и потом долго об этом напоминал.