Влада. Время Теней

– Ты… ты зачем?.. – Задыхаясь, Настя пыталась приподнять Герку, но оба упали на землю. – Гер, дурак, что ты творишь?! Переломан весь… За что ты так со мной… Гильс, как ты мог?!

– Без объяснений, Насть… – Темнейший закрыл глаза. – Прости.

От разочарования ему самому хотелось сейчас сорваться и завыть, вцепившись пальцами в землю.

Тролль Егор Бертилов уходил прочь от Черного кратера, в отчаянии сшибая ногами молодые сосенки и что-то крича лесу вокруг него.

Звала кого-то из высоты Варька, выбежав на середину арены и отчаянно размахивая руками. Теперь уже все смотрели вверх – наблюдая за черной тучей, в которой сверкали сполохи мертвенного света. Непривычно холодный для июня ветер скользил по разгоряченным лицам.

– Димка! – кричала фурия. – Ди-имка! Стой… Да уйди ты! – отмахнулась Варька острыми когтями от охранника, который попытался увести ее прочь.

Настя продолжала рыдать, то силясь приподнять окровавленного Герку, то судорожно вытаскивая у него из плеча металлические прутья, которые проткнули его насквозь. Вампир через боль смеялся, шепотом пытаясь напомнить, что такое регенерация.

А большинство зрителей так и не поняли, что произошло. Кровавые бои закончились раньше времени, но публика не спешила расходиться, и с трибун еще долго долетал восторженный гул.

– Реально круто! – делились впечатлениями самые юные зрители. – Темнейший-то наш, а?! После такого удара – и уже на ноги встал! Вот это была реальная драка, все остальное просто детский сад… Даже небо потемнело, видели?

Некоторые девчонки от переизбытка чувств рыдали, размазывая слезы по щекам и скупая пачками фигурки героев прошедших боев.

Однако старшие вампиры оставались спокойны и безмолвны – одна важная мысль вдруг дошла сразу до каждого из них.

– Это были не бои, Алекс. А вторая попытка спасти ее, – тихо сказал Тимур, взглянув на брата Темнейшего.

Тот со сдержанной печалью в голосе отозвался:

– Вторая попытка проникнуть во Тьму не получилась. Весь наш покой был иллюзией, как я и подозревал. Они оба не могут забыть ее и жить дальше.

Глава 11 Питер – Самара

Июльская тридцатиградусная жара захватила Питер, разлилась по улицам, обволокла маревом раскаленные крыши. Воздух расплавленными ручьями тек по асфальту, который напоминал сковородку, забытую нерадивой хозяйкой на зажженной плите.

Чем ближе к Московскому вокзалу, тем больше попадалось на Невском проспекте спешащих людей, которые катили за собой яркие блестящие чемоданы и озабоченно посматривали в телефоны.

– Да-да, мамуль, я бегу на пересадку с Финляндского! Добралась до Питера отлично, только жара в вагоне и в городе такая парилка, ужас!.. – тараторила в телефон Лиля Кострова, размашисто шагая по тротуару на высоченных каблуках. – Да не волнуйся ты, все будет отлично и тебе, как тронемся из Питера, сразу же позвоню! Что?! Нет, что ты! Верховная отдельно едет, я ее и не видела… Разумеется, я добьюсь у нее перевода в Москву и аванс попрошу, чтобы расплатиться с долгами…

Каблук подвернулся, увязнув в островке расплавленного асфальта, и Лиля, ойкнув, чуть не полетела кубарем.

– Черт бы подрал жару проклятую! – отключив звонок, уже совершенно другим голосом, решительным и жестким, начала ругаться она. – Ненавижу лето, чтобы провалилось оно к треклятьям, к вурдалакам, к водяным…

Продолжая громко ругаться, Лиля выдернула каблук и бросилась по Лиговскому проспекту к пешеходному переходу, посматривая в смартфон, чтобы не заблудиться.

Ноги стали ватными. Сказывались нервы и бессонная ночь: самонадеянный марш-бросок на шабаш ей, ведьме на грани исключения из Ведьмовства, мог обойтись очень дорого. Именно поэтому Лиля накрасилась как можно ярче, нарядилась в вызывающее платье и высоченные шпильки, а сумка, набитая доверху дарами для Верховной, ощутимо оттягивала плечо.

Это тогда, когда она отшвырнула аптечный халатик, ей вдруг поверилось, что выбраться из ямы будет легко. Если ничего не получится, ее изгонят с позором, под хохот и улюлюканье тех, кому ее мать в прошлом успела насолить как следует. В худшем случае Лиля вообще не вернется с шабаша, сгинет, и она падала духом, интуицией ведьмы прекрасно ощущая, что этот вариант и есть самый реальный. Что ж, если так – последние сутки своей жизни она проведет без сна, слушая стук колес по рельсам. Но не поехать – значит сдаться без боя, признать, что не ведьма она больше. Зато Шкурин и прочие, у кого есть счеты с Инессой Костровой за давние обиды, безнаказанно расправятся с семьей, уже не состоящей в Ведьмовстве.