Владелец заводов, газет и пароходов...

Глаза буквально разъезжались в разные стороны, словно бы он уже успел хлопнуть стакан-другой самогона, а рот оказался забит какой-то вонючей тряпкой. Вдобавок, его запястья были крепко (слишком крепко!) стянуты за спиной. Поворот раскалывающейся от боли головы, и последовавшее за этим действом легкое усилие помогли обнаружить, а затем и опознать лучшего друга (а заодно и напарника по нелегкому сутенерскому ремеслу) Харитошу. А справа нашлось, так сказать, само орудие производства, маруха Машка - это она отозвалась на его мычание своим. В данный же момент и друг, и сожительница очень напряженно смотрели куда-то вперед. Вернее, не куда-то, а на кого-то...

- Очнулся.

Услышав незнакомый голос, Федор встрепенулся, опять замычал от боли, и принялся усиленно моргать, прогоняя из глаз тяжелую одурь. Где-то с третьей-четвертой попытки ему это удалось, и прояснившемуся взору открылись двое бородатых мужичков, одетых как преуспевающие лавочники. Вот только у лавочников обычно не бывает таких внимательных глаз. Да и плечи обычно поуже, а вот живот наоборот, заметно шире... Лихорадочные размышления опытного "кота" (кто же это к нему припожаловал?), прервало появление третьего мужчины - подхватив по дороге стул, он поставил его примерно за сажень от обездвиженной троицы, плавно уселся и достал из кармана серебряные часы. Подвесил прямо перед собой за цепочку, и равномерно покачивая, спокойно поинтересовался:

- Где хозяин этих часов?

- Мм!

Словно бы только сейчас заметив, что рот его собеседника занят чем-то посторонним, неизвестный легко поднялся, перетек поближе и коротко взмахнул неизвестно когда оказавшимся в руке ножом.

- Хмм!!!

Острое лезвие горячим ветерком рассекло тряпку, а вместе с ней и кожу на лице. А острие подцепило замусоленный и пожеванный комок и вытащило его изо рта - только для того, чтобы тут же кольнуть верхнюю губу.

- Отвечай тихо.

Присев обратно на стул (при этом нож исчез так, как будто его никогда и не было) человек мимолетным жестом огладил свою рыжую бороденку, и разрешил:

- Говори.

Федор облизал враз пересохшие губы, и просительно улыбнулся. Гости его на "деловых" людей были непохожи, а следовательно - имелся оченно даже недурственный шанс отбрехаться. Правда, и на полицейских фараонов они тоже не смахивали, но об этом он уж как-нибудь потом погадает:

- Ошибочка вышла, господин хороший, вот ей богу - ошибочка! Я и часики эти в первый раз вижу. Вам, видно, наговорил кто-то на меня, так вы ж не верьте - мы ничем таким не занимаемся, у нас все по-честному, по согласию...

Допросчик коротко махнул рукой.

Ссших!

Тум!

Голова сутенера дернулась назад, и резко полыхнула сильной болью в переносице. Прогоняя навернувшиеся слезы и хлюпая кровавыми соплями (а заодно наливаясь черной злобой), Чуркин пронаблюдал, как с его живота забирают нож, угодивший аккурат в кончик носа. Металлическим, и очень даже твердым "пятаком" рукоятки.

- Три дня назад ты отдал часы своему брату, с тем, чтобы он заложил их в ломбарде. Захар это сделал, взяв себе треть вырученных денег. Остальные две трети он передал тебе вчера утром.

Из кармана появилась на свет металлическая змейка, тускло заигравшая на свету серебром, и небольшая коробочка, блеснувшая никелем.

- Этот браслет нашли в соседней комнате. Зажигалку - в твоем кармане. Где?

Вместо ответа Федор презрительно сплюнул. На душе было муторно до невозможности, но показывать это он не собирался - знай наших! И на каторге люди живут. Рыжебородый же, на это даже и лицом не покривил -мимоходом распорядился зажечь печку, а потом просто взял, да ушел. В соседнюю комнату.

Пять минут спустя...

- МММ!!!

Сильная рука словно нехотя отпустила нос, а потом вытащила кляп, позволяя "коту" втянуть в себя сладкий, и удивительно живительный воздух. В штанах было подозрительно сыро, в душе царил полный раздрай, но надежда на лучшую участь еще оставалась:

- Что ж вы ироды, с невиновным человеком творите!.. Ммм!

- Ты ведь все равно не будешь говорить, правда? Тогда и я звать никого не буду - чего людей туда-сюда гонять, только расстраивать. Давай-ка лучше мы с тобой опробуем одну штучку, а?

Еще пять минут спустя...

Странная двузубая вилка, соединенная гибким проводом с чем-то вроде телефонного аппарата, легонько ткнулась Федору прямиком под челюсть, и его тело тут же скрутило в спазме.

- Ыыыыы!!!

Все та же сильная рука примерно с минуту покрутила ручку, прикрепленную к ни разу не телефонному аппарату, и задумчиво зависла, выбирая - какую часть сутенерской тушки опять познакомить с электричеством.

- Уыы! Ыыы!!!

- Может, еще немножко потерпишь? Ну, совсем чуток? А я тебе за это отличную работенку подкину. Сделаем из тебя лихого ветерана - ногу отнимем, и руку. До локтя. А? Ну и язык отрежем, это уж само собой. Народ у нас жалостливый, до конца жизни на милостыню жить сможешь. Ну, что скажешь?

- Ммуыыыы!!!!

- Ой да ладно уж, сейчас позову. Но если что - ты только мигни, я рядышком.