Владигор. Римская дорога

— Филимон, я не знаю, что делать… я послал трех гонцов в Антиохию, и — никакого ответа. Мы на полдороге к Церцезиуму, а у нас вообще не осталось продовольствия. Караваны с хлебом как сквозь землю провалились. Солдаты живут охотой… я обещал им вчера, что хлеб скоро будет. Но его нет… Неужели Мизифей был так болен, что ошибся и не отдал приказы о доставке хлеба? Но ведь это должно было быть сделано несколько месяцев назад! Филипп Араб послал новых гонцов. Но армия не будет ждать… Голодный бунт неизбежен. В такие моменты солдаты забывают о всех прежних победах и обещанных наградах и… — Гордиан не договорил, но Филимон и так знал, чем заканчиваются в Риме подобные неурядицы — солдаты перерезают императору глотку и быстренько возвращаются назад, туда, где сытнее и безопаснее.

— Но они же тебя любят… — неуверенно заметил он.

— Любили… — поправил его Гордиан. — Я обещал им хлеб, уверенный, что его вот-вот должны привезти, и нарушил данное слово, пусть и не по своей воле. Мгновенно ничего не стало — ни доверия, ни любви… Зато десятки смутьянов принялись твердить о моей слабости. Я велел их схватить и отослать в Нисибис, но преторианцы не смогли их найти. Я где-то ошибся.

— На войне ошибаются только раз, — к месту ввинтил Филимон. — М-да, положение не из приятных… — Он в задумчивости почесал нос, — Хлеб-то я знаю где. Но вот как побыстрее его доставить…

Гордиан взглянул на Филимона с надеждой.

— Я немедленно лечу в Антиохию. Хлеб у Теофана. Пообещай, что заплатишь ему сверху сотню золотых, и он будет гнать мулов день и ночь. Лишь бы поспеть побыстрее…

— Это бесполезно, — покачал головой Гордиан. — Легионы не будут ждать так долго, сидя на одном месте.

Неожиданно он улыбнулся, хотя эта улыбка походила скорее на гримасу приговоренного к смерти, который вспомнил веселый анекдот.

— Но мы и не будем сидеть на месте, незачем дожидаться хлеба здесь. Гони провиант в Церцезиум прямиком. В походе солдаты будут более послушными — опасность нападения заставит их на какое-то время подчиняться мне. Я велю вспомогательным отрядам обшарить всю округу — должно же найтись хоть какое-то продовольствие… А твой Теофан пусть доставит хлеб в Церцезиум не позднее чем через два-три дня, как мы туда придем.

— Трудноватенько…

— Пусть идет день и ночь, везет хлеб на лошадях — мне все равно! Я заплачу втрое больше обещанного.

— О, тогда Теофан прилетит как на крыльях.

— Привезите хорошего вина, а не то кислое пойло, каким обычно снабжают войска. После первого каравана пусть следует второй, третий. И так, пока не будет в Церцезиуме трехмесячного запаса, как распоряжался Мизифей… А я не устану молиться богам, чтобы они послали нам персов. Битва — вот что нам нужно! И победа!..

— Особенно если она сильно приуменьшит количество ртов. Не мешало бы захватить вражеский обоз. Я полечу сейчас же…

Филимон уже шагнул к выходу и остановился:

— Кстати, если положение твое столь ненадежно, почему бы тебе не отдать ВЕЛИКОГО ХРАНИТЕЛЯ мне?

Гордиан вздрогнул:

— Я уже думал об этом… Но дело в том, что ВЕЛИКИЙ ХРАНИТЕЛЬ исчез…

— Что? Что ты там такое говоришь? Как исчез? Испарился?

— После смерти Мизифея я открыл серебряный ларец, где хранился камень… Ларец был пуст.

Филимон растерянно смотрел на Гордиана:

— Почему камень был у Мизифея, а не у тебя?

— Я был ранен и надеялся, что Мизифей с его мудростью…

— Чтоб у меня отсохли крылья!.. Ты говоришь об этом так, будто тебя украли сотню сестерциев!.. — Гордиан гневно вскинул голову и уже собирался ответить, но Филимон ему не дал: — Ты понимаешь, что это значит? Кажется, мы потеряли все, что могли…

— Я знаю, что моя жизнь висит на волоске, и моя неосторожность и недальновидность были не последней причиной моих неудачах, но посыпать голову пеплом уже не имеет смысла. Я знаю одно — камень украл кто-то из приближенных. И я знаю, что ВЕЛИКИЙ ХРАНИТЕЛЬ до сих пор в лагере…

— Знаешь? Кто тебе это сказал?

— Я наложил на него заклятие. Архмонт кое-чему успел научить меня. Пока я жив, камень нельзя унести от меня дальше, чем на одну милю. Но… не понимаю почему, я не могу определить точно, в чьих он руках. На расстоянии мили я почти безошибочно знаю, где он. Но стоит мне приблизиться — и я теряю с ним связь, как будто тень ложится между мной и ВЕЛИКИМ ХРАНИТЕЛЕМ.

Филимон задумался.

— Тогда сделаем так. Прежде всего — хлеб… Потом я мчусь к Владигору, и он прискачет к тебе как только сможет. Опять же назначим встречу в Церцезиуме, чтобы не разминуться по дороге. Постарайся не выпустить поганого вора из лагеря.

— Ты решил занять место Мизифея, подавая мне советы? — спросил Гордиан.

— Сделаться префектом претория?.. Это мысль…

— Нет, место первого префекта уже занято. Им назначен Филипп.

— К сожалению, не знаком. Он так же умен, как Мизифей?

Гордиан отрицательно покачал головой:

— Разумеется, нет. Но он мне предан.

— Отличное качество. И главное — редкое…

Когда Филимон вышел из палатки, у Гордиана возникло предчувствие, что он видит его в последний раз.

Глава 5 ЦЕРЦЕЗИУМ