Владимир

На самом же деле император не посылал против болгар новых легионов, ибо тут, в Европе, у него их и не было, не произошло у Лариссы и никакого чуда, – нет, комитопулы Самуил и Аарон, захватив Пелопоннес до Лариссы и дойдя со своим войском до Адрианополя, тем самым освободили от гнета Византии все земли Болгарии, принадлежавшие ей на западе, встали на границах Византии и взяли города, откуда могли угрожать самому Константинополю.

Мог ли Самуил, одним ударом свергнув власть Византии в Западной Болгарии, идти дальше на Константинополь, мог ли он вступить в решительную брань с Византией, державшей в своих руках всю Восточную Болгарию до самых берегов Дуная и Русского моря?

Нет, Самуил поступает осторожно и мудро: он останавливает свои войска в Лариссе, в Солуни, под Адрианополем. Отныне Западная Болгария освободилась из-под ярма Византии, много лет будет он укреплять ее, наводить в ней порядок, чтобы потом собрать все силы, освободить Восточную Болгарию и воссоединить родную страну от Дуная до Эгейского моря.

Взяв Лариссу, Самуил на некоторое время останавливается в ней. То было, должно быть, лучшее и неповторимое, но очень непродолжительное время в его жизни. Весна цвела на берегах чудесного Эгейского моря, цвела весна и в сердце Самуила.

Он был молод, победа над Византией казалась ему недалекой. На улицах Лариссы, прекрасного города, очень напоминавшего Константинополь, Самуил встречает прелестную гречанку Ирину, пылко влюбляется в нее.

Когда весна отцвела, Самуил велит своему войску возвращаться в горы. С собой он везет большие сокровища, мощи святого Ахиллея, жену Ирину.

Самуил направляется в Преспу, куда после Водена он решает перенести столицу. Тут, на острове, который высится посреди озера, Самуил закладывает город, возводит стеньг, тут рождается его сын Иоанн-Владислав.

Позднее Самуил переносит столицу в Охриду. Это город, где жил и был комитом его отец Николай, где родился и он сам, но не только это влечет его в Охриду: отсюда ему удобнее будет бороться с Византией.

Эта борьба приближалась. Если бы не восстание в Малой Азии, император Василий давно бы бросил против Болгарии свои легионы. Но восстание в Малой Азии продолжалось, и Василий свой основной удар направлял туда.

Именно в это время комитопул Самуил, получивший от своего отца и брата Давида корону кесаря, совершает странный шаг: собирает боляр и боилов со всей Западной Болгарии, и те выбирают своим кесарем Романа.

Ничего странного в этом нет: Самуил чувствовал, что близится решающий час, когда на глазах всего света Болгария сразится с Византией и ее императорами. Самуил не ищет личной славы, он, заботясь лишь об отчизне, хочет, чтобы кто-нибудь возглавил эту борьбу. Роман – скопец, последний и несчастный сын Петра, но он кесарь родом, внук прославленного Симеона.

Иные говорят, что Самуил поступил так потому, что кесарь обещал усыновить его, Самуила, благодаря чему сын Самуила Иоанн-Владислав станет законным наследником кесаря из рода Симеона.

Вряд ли это было так; нарекая кесарем скопца Романа, комитопул Самуил заботился не о себе, а о Болгарии, хотел, чтобы болгарские кесари, как прежде, стояли наравне с императорами ромеев, а послы их сидели по правую руку васи-левсов.

Но больше всего Самуил полагался на самого себя да еще ла брата Аарона, сидевшего в Средеце. Аарон был желанным гостем в Охриде, Самуил часто ездил в Средец и там советовался с братом. Когда у Аарона родился сын Иоанн, Самуил стал его крестным отцом.

Так действует комитопул Самуил, так печется он о будущем, на самом же деле совершает ошибки, за которые потом ему самому придется расплачиваться.

Император Василий использует передышку, которую дал ему Самуил для того, чтобы уладить дела в Малой Азии. На помощь ему приходит мать, Феофано.

В первые же дни после изгнания проэдра Василия васи-левс собирает синклит, назначает не проэдром, а паракимо-меном Игнатия, который был до того стратигом Фракии, мужа сурового, трезвого, такого же, как и он, аскета.

Греческие епископы, съехавшиеся в Константинополь на похороны патриарха Антония, который занимал кафедру в Святой Софии только четыре года, неожиданно выбирают новым патриархом Николая II Хризоверга, хотя он был женат и только несколько лет тому назад похоронил жену. Такова воля императора, который хочет иметь патриарха послушного, покорного, но жестокого и безжалостного к другим.

Эти особы – паракимомен Игнатий, патриарх Николай Хризоверг, а вместе с ними сотни епископов, священников и монахов будут отныне слугами Василия; назначает он также новых стратигов, полководцев – и это весьма мудро: в Константинополь начинает возвращаться из Малой Азии знать, которая во время владычества проэдра бежала из столицы и служила Варду Склиру.

Этого мало: новому императору нужен рядом с ним кто-то, кто поможет ему распутать клубок заговоров в Малой Азии, а если понадобится, сплести новый, нужный уже ему самому клубок, – это и будет Феофано.