Владимир

– Я пришел к тебе потому, что узнал еще одну, и самую страшную новость… Из Малой Азии прибыл гонец, который сообщил, что Вард Склир объявил себя императором, надел багряницу и красные сандалии…

– Очень жаль, проэдр, что ты не думал об этом, когда не стало Иоанна. Тогда ты, насколько я помню, устранил меня, потому что захотел править Византией только с моими сыновьями. Ты неблагодарен, проэдр!

– Но ведь Василий и Константин – твои сыновья!

– Ты оторвал их от меня, но не сумел стать им отцом. Не так ли, проэдр? Что же ты молчишь, говори!

Феофано, прищурив глаза, смотрела на бледное, высохшее лицо скопца; он внимательно следил за нею.

– Василий и Константин не способны спасти Империю, – невыразительным голосом произнес проэдр.

– Я это знала и раньше, – осторожно ответила Феофано. – А кто же может это сделать? Опять молчишь? Почему?

– Спасти Империю можешь только ты, Феофано.

– Наконец-то я услышала от тебя откровенное слово… Но ты не договорил… Спасти Империю могу я вместе с тобой. Так ведь ты думаешь?

– Мне поздно об этом думать. Кто я? Только проэдр, тень императоров, постельничий. Одно лишь помни, Феофано, отныне проэдр станет служить только тебе.

– Спасибо, проэдр, ты знаешь, что встать теперь во главе Империи я не могу. Да, Василий, и мне и тебе уже поздно.

– Так что же делать?

– А ты скажи, проэдр… Раз ты пришел ко мне, значит, знаешь, что делать.

– Я действительно думал об этом… Василий и Константин не способны, их нужно устранить…

– Ты считаешь, что их нужно устранить силой и выслать?

Проэдр на мгновение замялся.

– Императоров не устраняют, а уничтожают, – тихо произнес он. – Ты хорошо это знаешь, Феофано…

– Так, – сказала Феофано, и проэдр увидел слезы на ее глазах. – Тяжко, очень тяжко… И кто же это может сделать?

Проэдр долго смотрел на нее.

– Придется мне…

– А на кого же опереться? – спросила Феофано. – Кто взойдет на трон?

– Я думал долго и об этом… Считаю, что положиться можно только на одного человека – на Барда Фоку.

Феофано даже вздрогнула. Оказывается, проэдр еще разбирается в людях, хорошо знает, к кому тяготеет константинопольская знать, выехавшая в Малую Азию. Одного лишь он не знает и не должен знать: Феофано гораздо раньше, чем проэдр, остановила свой выбор на Варде Фоке.

– Это, пожалуй, правда, – согласилась Феофано. – Варда Фоку поддерживает вся знать и даже синклит.

– Я хотел бы, чтобы Барда поддержала ты, Феофано, ты ведь его самая близкая родственница, жена Никифора.

– Да, я была женой Никифора, а теперь его несчастная вдова.

– Ты можешь еще стать счастливой, Феофано.

– С Бардом? Что ж, юношей он когда-то любил меня, но теперь уже поздно.

– Нет, Феофано, тебе никогда не поздно, это только я никогда не знал и не узнаю счастья любви.

– Твое счастье в том, что ты был проэдром нескольких императоров, а повезет – и еще одного.

– Думаю, что повезет нам обоим, – дай мне два порошка из тех, что, я знаю, остались у тебя еще с давних времен.

Феофано, очевидно, уже овладела собой, пошла в соседнюю палату, быстро вернулась оттуда и дала проэдру два порошка. У нее дрожали руки, ей было страшно – и это порадовало проэдра.

И тогда случилось то, чего никто в Большом дворце не ожидал. В одно утро в покоях императора Василия не прозвучали, как это всегда бывало, молитвы, а когда он через некоторое время вышел из своих покоев, то окружали его не монахи и священники, а этериоты с обнаженными мечами в руках. И шел Василий не так, как обычно, не со скорбными глазами, опустив голову, не медленными шагами, а с высоко поднятой головой, быстро, уверенно, глаза его пылали гневом.

Очутившись в Золотой палате, двери которой распахнул перепуганный паппя Лев, император Василий приказал логофету, упавшему перед ним на колени, привести проэдра Василия.

Ждать ему не пришлось. Проэдр Василий уже был здесь, в Золотой палате. Не добежав нескольких шагов до трона, он упал ниц.

– Ты меня звал, василевс… я пришел, – произнес проэдр, но так тихо, что сам не услыхал своего голоса.

– Да, я велел привести тебя сюда, в Золотую палату. Император долго смотрел на проэдра.

– Мерзкий, никчемный скопец! – громко крикнул он. -Неужели ты за всю свою жизнь еще не напился крови?

– Я никогда не пил ничьей крови… Я не знаю, о чем говорит император… – пробормотал проэдр, стараясь понять, что произошло.

– Ты хотел меня убить! – неожиданно вскочил с кресла и сделал шаг вперед император.

«Ложь! Все это ложь! Я не думал, не хотел тебя убивать, император!» – готово было вырваться у проэдра.

Но он не сказал этого, а, задрожав от страха, смотрел, как из дверей, которые вели из катихумения, вышла Феофано, начальник этерии Лев, еще несколько этериотов.

Проэдр понял, что произошло, – как же он был неосторожен, поверив на один час Феофано. Непонятно как, но она пришла в Большой дворец в этот утренний час, рядом с нею стоят начальник этерии Лев, великий папия – все, кто ненавидит его лютой ненавистью, а сейчас, плененные Феофано, стоят позади императора.