Владимир

Когда же хеландии отъехали уже далеко от Киева и поплыли мимо безлюдных, одетых молодой зеленой порослью берегов, он спустился вниз и вернулся на палубу вместе с женщиной в темной тунике, с покрывалом на голове.

– Тут нет никого из русов? – спросила женщина.

– О нет, – отвечал купец Феодор, – у меня все рабы – греки, на сей раз я даже не брал у князя дружины.

Женщина подняла покрывало – то была жена князя Яро-полка Юлия.

– А скоро мы будем в устье Днепра?

– Нет, княгиня, не скоро, путь туда продлится не меньше двух недель.

Княгиня Юлия, уставшая, должно быть, сидеть в тесной каморке под настилом, жадно вдыхала свежий речной воз-Дух, всматривалась в даль, где на голубом небе вырисовывались горы, стены города Киева.

– Так лучше, – произнесла она, отвечая, как видно, собственным мыслям. – Нет, я не могла больше оставаться в Киеве… Да и зачем? Очень хорошо, патрикий Феодор, что ты взял меня с собой, они никогда не узнают, где я.

– И все же, княгиня, – сказал купец, – лучше было бы тебе ехать в Константинополь. Я уверен, что тебя достойно встретят и примут в Большом дворце.

– Нет, нет! – решительно возразила она. – Я не хочу быть в Константинополе и не поеду туда… Мы условились, пат-рикий, ты дашь мне в устье Днепра хеландию, на которую я сложу свое добро, дашь надежную охрану, и меня отвезут в город Херсонес.

– Воля твоя, княгиня, – промолвил Феодор. – Я сделаю все, как мы условились. Через две недели ты со своим добром будешь в Херсонесе.

Ветер крепчал, хеландии быстро неслись вперед. Позади уже едва виден был город Киев.

Глава десятая

1

И вот купец Феодор опять в Константинополе. Его нагруженные всяческим добром хеландии остановились на Суде, несколько дней рабы выгружали из них и возили в константинопольское подворье купца Феодора меха, меды, горючий камень.

Но дома он уже не только купец. Узнав о его возвращении, проэдр сразу же приглашает патрикия Борея в Большой дворец, долго беседует с ним.

Проэдр Василий очень интересуется Русью, расспрашивает о Киеве, о землях, городах, князьях.

– Между двумя князьями Руси – киевским Ярополком и новгородским Владимиром – была великая война. Князь Ярополк убит, ныне в Киеве и на всей Руси один князь -Владимир.

– Он сын Святослава?

– Да, сын Святослава и рабыни… Проэдр вздрагивает.

– И пошел, должно быть, в своего отца?

– Очевидно, так… В Киеве христиане молятся тайком, князь Владимир устроил под городом требище всех богов.

– И ему теперь подвластны все земли?

– Нет, проэдр! Война на Руси привела к тому, что некоторые земли отказались платить Киеву дань, и одновременно, как ты, возможно, знаешь, Польша захватила немало русских городов. Там, я слышал, есть и германские рыцари, проповедники папы римского.

– Папа Бенедикт и император Оттон торопятся, – недовольно бормочет проэдр. – Чего мы не смогли сделать, то они уже успели… А что делает Владимир?

– Он собирается идти войной на Польшу, а земли, что отпали, тоже хочет вернуть.

Проэдр отирает шелковым платком потный лоб.

– Наше счастье в том, что они еще будут грызться между собой. О, если бы они ссорились подольше, в этом наше спасенье.

Но он тут же умолкает – не стоит рассказывать купцу обо всем, лучше узнать у него побольше новостей о Руси.

– А как наша девица Юлия? – спрашивает проэдр.

– Царевна? – смеется Феодор.

– Да, царевна с Перу, – смеется и проэдр.

– Девица Юлия сделала все, что должна была сделать, -отвечает Феодор, – и, как видно, может еще кое-что сделать.

– А именно?

– Она родила сына.

– От князя Ярополка?

По лицу Феодора блуждает таинственная усмешка.

– В Киеве по-разному говорят об этом ребенке: одни называют его сыном князя Ярополка, другие говорят, что он от Владимира. Сын двух отцов.

– Погоди, патрикий! Юлия была женой князя Ярополка, а князь Владимир…

– У князя Владимира другая жена, но после смерти Ярополка он полюбил Юлию.

– Значит, теперь его жена – Юлия?

– Нет, к нему скоро приедет первая жена, а Юлия покинула Киев.

– Надеюсь, ты не привез ее в Константинополь?

– О нет, проэдр, если бы она даже просила, я не повез бы ее сюда… На одной из моих хеландии Юлия направилась в Херсонес.

– Это хорошо, пускай сидит там… А сын ее с нею?

– Нет, он остался в Киеве и живет при дворе князя Владимира.

– Сын гречанки Юлии живет при дворе князя Владимира? Это хорошо, патрикий Феодор. За это дитя нам стоит побороться. И о Юлии не надо забывать. Ты, Феодор, скоро возвращаешься в Киев?

– Скоро, проздр.

– Помни о сыне Юлии. И о Владимире мы должны знать все… Я надеюсь, очень надеюсь на тебя, патрикий…

2

Проэдр Василий не напрасно так подробно расспрашивал патрикия-купца Феодора про Русь: положение в Империи становилось все более трудным, проэдр опасался за собственную участь, за жизнь.

Темная, грозная туча поднималась с юга, где в Малой Азии провозгласил себя императором Вард Склир.

Проэдр Василий знал этого полководца – он никогда не действовал без оглядки, а постепенно собирал силы, подкрадывался к врагу, умел выбрать наиболее выгодный случай и налетал, как буря.