Владимир Храбрый. Герой Куликовской битвы

Иван Калита оставил по себе благодарную память в московском боярстве, молвил Полиевкт, ибо он сплотил бояр вокруг себя, наделив землей и службой каждого. Иван Калита завещал потомкам своим беречь и возвышать боярских сыновей, ведь на боярах держится власть великого князя. Дед покойного Василия Вельяминова служил прадеду Дмитрия и его деду, сам Василий Вельяминов служил отцу Дмитрия и ему самому. И вот случилось неслыханное: Дмитрий не только не сделал тысяцким Ивана Вельяминова, нарушив родовую преемственность, но и вовсе упразднил эту должность в Москве!

— Скоренько Дмитрий позабыл, кому он обязан княжением Московским и столом владимирским! — сердито молвил Полиевкт. — Отец мой и его братья взлелеяли «сиротку» Дмитрия, оградили его от всех напастей, не дали зачахнуть его княжеству! Так-то Дмитрий отплатил роду Вельяминовых за все их заслуги перед его родом! Не по совести и не по обычаю поступает Дмитрий, хочет единым самовластцем быть над боярами, купцами и посадскими. Токмо не было такого от веку, чтоб на месте тысяцкого князь сидел. — Полиевкт в гневном исступлении ударил кулаком по подлокотнику кресла. — Не было и не будет!

— Кресло не поломай, боярин, — промолвил Владимир, восседая на стуле напротив гостя. — От меня-то тебе какая надобность?

— Князь рязанский и я предлагаем тебе сбросить с трона Дмитрия и взять Москву под свою руку, ведь ты же из Калитина рода, а посему имеешь право на княжение Московское, — перешел к главному Полиевкт. — Олег Иванович готов подсобить тебе в этом деле. И князь тверской в стороне не останется, уж поверь мне. Брат мой Иван ныне в Твери обретается и зря время не теряет.

— Противно и гадко мне слушать тебя, боярин, — ледяным голосом произнес Владимир. — Сразу говорю тебе, злыдень, не столкуемся мы с тобой. Ибо ястреб с вороной не дружит.

— Ты же на коротком поводке сидишь у Дмитрия, дурень! — воскликнул Полиевкт, его мясистые щеки раскраснелись от волнения. — Дмитрий и тобой пожертвовать может, ему же плевать на все и на вся! Он же в самодержцы метит! Иль ослеп ты, княже?

— А я вот велю тебя схватить и выдам Дмитрию с головой. — Владимир встал и громко крикнул: — Эй, стража! Сюда! Ко мне!

За дверью раздался топот ног, и в светлицу ввалились четверо молодых гридней в одинаковых голубых рубахах, в красных плащах и сапогах, с мечами у пояса. Замерев на месте, молодцы воззрились на князя, как преданные охотничьи псы.

— Это изменник, братцы. — Владимир ткнул пальцем в побледневшего Полиевкта. — Хватайте его и волоките в поруб. Да особо с ним не церемоньтесь!

Дружинники расторопно сдернули толстяка Полиевкта с удобного кресла и потащили к выходу из терема. Двое гридней схватили боярина за руки, а двое других грубо подталкивали его в спину, обтянутую узорным сукном объяровой свитки.

— Сие злодейство не пройдет тебе даром, князь! — упираясь и оглядываясь на Владимира, выкрикнул Полиевкт. — Братья мои отомстят за меня!

— Заткнись, переветник! — хмуро обронил Владимир. — Будешь крысам в темнице угрозы свои расточать!

Вскоре возмущенные вопли Полиевкта затихли где-то в дальних теремных переходах. Выглянув в окно, Владимир видел, как гридни в красных плащах волоком протащили по утоптанному снегу что-то орущего Полиевкта и запихнули его в подземелье.

Владимир направился было в покои жены, но к нему вдруг пришли его ближние бояре, встревоженные и озабоченные.

— Нехорошее дело ты затеял, княже, — первым заговорил Афанасий Рыло. — Посла трогать нельзя! Тем самым ты озлобишь рязанского князя. А ведь Серпухов к Рязани гораздо ближе, чем Москва. Олег не замедлит с местью, а помощь из Москвы быстро к нам подойти не сможет. Семьдесят верст — не шутка!

— Дмитрий уже наломал дров и еще наломает! — вторил Афанасию Ян Волосожар. — С Мамаем у Дмитрия полный разрыв, и с Ольгердом он во вражде. Мало того, Дмитрий так и не замирился с Олегом да еще и с Тверью воевать собирается. Разума Дмитрий лишился, коль творит такое! Не выстоять Дмитрию одновременно против Орды и против Ольгерда! Тверской князь будет драться с Дмитрием яростно, опираясь на литовцев. С юга в спину Дмитрию Олег может ударить. По лезвию ножа Дмитрий ходит!

Бояре хором убеждали Владимира отпустить с миром боярина Полиевкта. Неизвестно, как все обернется в ближайшем будущем, рассуждали они. Может, одолеет Дмитрий Тверь и Ольгерда, а может, и нет. А ведь еще существует угроза Мамаева вторжения!

— Это ныне Дмитрий высоко сидит, а через год-другой его, может, и в живых-то не будет, — молвил боярин Кирсан. — Недругов у Дмитрия много, а сам он смертен. Сыновья Дмитрия еще слишком малы, чтобы на стол княжеский взойти. Вот тогда-то и придет твое время, княже. — Кирсан многозначительно подмигнул Владимиру. — А покуда извлекай урок из ошибок Дмитриевых, княже. Действуй осмотрительно и не руби сплеча.

— Что я слышу, бояре! — нахмурился Владимир. — К чему это вы меня подбиваете?