Владимир Климов

…Некоторые мои коллеги по специальности поехали учиться в Академию, но меня не посылают, говорят, что и так ученый. Получили ли вы посланные вам переводом деньги?…

…Теперь я считаюсь старым фронтовиком. Здоров, только чирии все же иногда вскакивают, особенно на ногах. Как папина рука? Пишите мне почаще, письма у меня единственный отдых от дел…

А в сентябре пришло известие, что сын снова в госпитале: «В связи с осенними холодами фурункулы мои усилились и дали какую-то опухоль на бедре. Я лег на несколько дней в ближайший госпиталь. Не волнуйтесь. Опухоль уже почти рассосалась, и через дней пяток я выписываюсь…». И уже через 13 дней Алеша снова был в части.

В этом же месяце, не выдержав условий челябинской эвакуации, в Москву вернулась вторая дочь Ружены Францевны – Маня, с мужем и дочерью. Узнав об их тяжелом положении, болезни своей тетушки, Алексей начинает помогать и им:

«…Дорогая тетя Маня, довольно давно не получал от тебя писем. Получили ли вы 400 рублей, посланные в середине сентября? В середине октября я послал еще 330 рублей. Оба раза на имя Оли, чтобы тебе не подниматься в Таганскую гору…»

«…Наконец-то сегодня отправил для тети Мани немного лекарства. Его привезет вам молодой командир Зябликов, который раньше служил под моим начальством в полку, а сейчас едет учиться. Как здоровье тети Мани? На днях вышлю 400 рублей…»

Но ничего уже не помогало:

«…Вчера получил известие из Москвы о том, что тетя Маня в больнице, неприятности с сердцем. Оля сдает экзамены в МАИ. Быть может, Ире лучше поучиться полгодика в Уфимском авиаинституте, а затем перевестись в Москву? От этого она мало что потеряет. Бабушку в Москву отпускать нельзя…»

Но Ружена Францевна улетела к умирающей дочери. Алеша – полон тревоги за их судьбу:

«Конечно, раз тете Мане так плохо, целесообразно было послать к ней бабушку. Весь вопрос в том, насколько у бабушки самой велик запас сил. Но как вы намерены осуществлять поддержку ее продуктами? – спрашивает он в письме маму. И тут же – наставления младшей сестре: – Ира, по-видимому, уже начала заниматься на вечернем факультете. Я понимаю, что это нелегко – учиться и работать одновременно. Чтобы не получилось из этого учения одного названия, ей нужно очень экономно относиться ко времени и по возможности жить в рамках точного распорядка дня… Как папа себя чувствует? Как твое кровяное давление?..»

В поздравлении своих родных с 25-летием Октябрьской революции сын пишет: «Я почти ее ровесник, и сейчас, как никогда ранее, осознал, насколько тесно я связан со всем тем, что она произвела на свет… Жизнь у меня сейчас относительно ровная – затишье».

Конечно, каждое письмо было снабжено штампом: «Просмотрено военной цензурой». И зная это, писавшие не могли высказать и половины того, что было у них на сердце. Только по отдельным фразам или намекам родные догадывались, как обстоят дела, чем занимается и где находится Алеша, каковы его помыслы: