Владимир Климов

«…Позавчера получил вашу посылку – большое спасибо. Все в ней оказалось нужным… Пока все по-старому… С напряженным вниманием следим за наступлением наших в районе Сталинграда и в центре. Наконец-то!.. Как учится Ира? Пусть напишет мне. Как здоровье папы? Пишите мне почаще, письма доставляют большую радость…»

Декабрь принес трагическое известие – одна из сестер Полубояриновых – Мария – умерла. Письмо в Москву, написанное Алешей, до конца своей долгой жизни будет хранить, перечитывать Ружена Францевна:

«…Если бы не война, если бы не проклятые немцы, Маня могла бы еще жить и жить, можно было бы создать ей благоприятные условия. Но эвакуация и Челябинск окончательно подточили ее силы. Вдали от вас я только теперь осознал крепость нашей семьи. После смерти деда – бабушка и ее три дочери – вот ее основа. И нам, младшему поколению полубояриновской семьи – мне, Оле, Ире и Алику – надо жить также спаянно, не терять друг друга, куда бы нас не разбросала судьба. Бабушка, утешься, внуки любят тебя и делами своими не опозорят твоей семьи. Дай бог увидеть тебе твоих правнуков… Старый год окончился тяжело для нашей семьи – мы потеряли тетю Маню. Пусть Новый 1943 год принесет нам победу!»

Новое пополнение. Старые проблемы

И на фронте, и в глубоком тылу жизнь поверялась одним – дожить, дождаться победы, приблизить ее насколько можно. Ради будущего, ради мирного неба отдавались последние силы, делалось то, что в другие времена казалось бы невозможным.

В октябре сорок второго из Москвы в уфимское ОКБ направляется парторгом ЦК Николай Дмитриевич Кузнецов, отозванный с Северо-Западного фронта, где он служил в составе дивизии ВВС. Один из трех полков дивизии летал на Яках с пушечными моторами М-105П конструктора Климова, что и определило выбор Секретариата ЦК. К тому же, помимо знания климовского мотора, Кузнецов имел ученое звание доцента, до войны защитив диссертацию в Академии Жуковского.

По прибытии в Москву майора Кузнецова принял сам Маленков, секретарь ЦК ВКП(б), курировавший вопросы авиации и авиапромышленности. Беседа началась с вопроса:

– Как вы относитесь к партийной работе?

– Считаю партийную работу самой важной из всех, которые когда-либо мне поручали.

И сам майор, и его бравый ответ понравились Маленкову. Он сообщил, что состоялось решение Секретариата ЦК о назначении Кузнецова парторгом ЦК на Уфимский моторный завод:

– В Уфу эвакуировано конструкторское бюро Климова, который работает над новой модификацией своего двигателя. Ваша задача – обеспечить все условия для скорейшего создания нового мотора, ускорить его доводку и серийный выпуск. Вы знаете климовский мотор?

– Так точно, – вытянулся майор.

– Теперь ваша задача, товарищ Кузнецов, дать фронту как можно скорее новый, более мощный «сто седьмой» мотор.

После короткой беседы с Маленковым вновь назначенного парторга ЦК вводил в курс дела заведующий отделом Григорян, пояснив, что направляется он не на завод, а непосредственно в ОКБ Климова. Положение там достаточно сложное. ОКБ лишь в конце 1941 года эвакуировалось в Уфу из Рыбинска, причем почти на пустое место. Полномочия ему даются большие, но пользоваться ими надо с умом. Хотя Климов человек авторитетный, характер у него достаточно сложный, он не терпит вмешательства в дела своего КБ. Новый мотор пока не доведен. А время не ждет.

Прием у Маленкова состоялся в два часа ночи, инструктаж Григоряна закончился уже под утро. И на рассвете, получив красную книжечку – мандат парторга ЦК, оформив проездные документы, Кузнецов поспешил на Казанский вокзал. И спустя несколько дней – ему было разрешено на сутки заехать домой в Свердловск, где жили родители и жена с дочерью, парторг ЦК прибыл на новое место.

На завод Кузнецов приехал вместе с секретарем обкома Елисеевым. Первый секретарь обкома Семен Борисович Задионченко, месяцами живший на территории завода в первые месяцы эвакуации рыбинского моторного, предупредил Баландина о новом назначенце. Его уже ждали.