Владимир Климов

Владимир Яковлевич вылетает в Москву, пытается разыскать сына через все возможные инстанции, обращается к своим высоким знакомым. Но в Уфу пришлось возвратиться ни с чем. Ни среди живых, ни среди раненых в госпиталях Алеши нет. Жена буквально почернела от тревоги и неизвестности. Когда муж с дочерью уходили на завод, она потерянно бродила по квартире из угла в угол, не позволяя себе думать о худшем. Алеша найдется, его вылечат, они еще будут все вместе…

Двадцатого мая на завод из Москвы приходит телеграмма: «Уфа почтовый ящик 20 Климову 1127= Жасмин Алексей Георгиевич находившийся излечении поводу менингоэнцефалита скончался 23 апреля эвакуация самолетом оказалась невозможной причине тяжелого состояния больного= Ходорковский».

Почти месяц, как Алеши нет больше на свете. Как сказать об этом страшном известии Вере? Она так надеялась, перечитывала письма сына, а оказалось, что последнее письмо дошло до Уфы уже после его гибели. Что же произошло и почему ни в одном госпитале он не числился? История напоминает исчезновение Вериного отца, о смерти которого они узнали значительно позже. А причина так и осталась за семью печатями…

И в приемной, и в соседних комнатах уже установилась абсолютная тишина. На улице – давно стемнело, а Владимир Яковлевич, не зажигая света, все сидел за рабочим столом в своем кабинете, обхватив голову руками.

В квартире Климовых раздался телефонный звонок. Вера Александровна не ложилась спать, ожидая мужа с завода. А Ира, отработав и прослушав две пары лекций в институте, уже начала засыпать. Телефон висел над ее кроватью. Она сняла трубку:

– Ира, подготовь маму. Алеша умер, – изменившимся, каким-то глухим севшим голосом произнес отец.

В комнату вошла Вера Александровна:

– Ирочка, кто звонил?

Оцепенев от услышанного, еще не до конца проснувшись, дочь не успела ничего сообразить и ответила безо всяких хитростей:

– Звонил папа с завода. Сказал, что Алеши больше нет. Мамочка, что с тобой?!!

Вера Александровна начала медленно оседать. И, не проронив ни звука, упала.

Если есть на земле самое страшное испытание, нечеловеческое страдание – это боль матери, потерявшей своего ребенка и вынужденной жить дальше. Смириться с этой утратой нельзя, пережить эту боль – невозможно. Время лишь загоняет ее вглубь, делая закрытой от посторонних. И спустя годы уже мало кто сумеет определить, отчего у сравнительно молодой женщины случился разрыв сердца или началось неизлечимое заболевание. Родители не должны хоронить или терять детей, это противоестественно. И естество надламывается, душа начинает медленно умирать.

Глава XI Победный перелом (1943–1945)

Бесспорное господство в воздухе

Владимир Яковлевич, бывая в Москве, стремился встретиться с руководителями ВВС, чтобы из первых рук узнать о нуждах и планах военных летчиков, об использовании самолетов в войсковых операциях. Он знал, что на заводе и в ОКБ к нему непременно будут подходить рабочие, спрашивать обо всех новостях, ведь он бывал не где-нибудь, а в Ставке, в Кремле.

Климов часто вспоминал строки из последних писем сына. Алешины слова неотступно следовали за ним, как великое посмертное напутствие: «Любые личные неприятности ничего не значат. Важно то, что противник терпит решительное поражение… Кубань, Ростов, Харьков, Курск освобождены – родине дышать становится легче…»

Сын гордился своей ролью в этой жестокой битве, он с первого дня войны и до последнего своего вздоха был на фронте. А каково тем, кто все это время находился в тылу, чем гордиться им. А надо, непременно надо, чтобы и молодежь их уфимского завода осознавала свой вклад в приближение победы над фашистами.

Климов был хорошо знаком и с прежним командующим ВВС Жигаревым, и сменившим его весной сорок второго Новиковым. И при малейшей возможности вместе с наркомом Шахуриным дотошно расспрашивал командующего о последних военных событиях уходящего 1943 года.