Владимир Маяковский. Роковой выстрел

Этот антимаяковский выпад, вывернутый на сей раз наизнанку, стал знаком отказа Митрейкина от старых конструктивистских принципов. Или, быть может, реакцией на признание Сельвинским своей жизни как «каталога сложных ошибок». Что молодой «констрамолец» выразил так:

Что это, все? Ошибки, кажись?
И вы закричали бархитоном шибко:
– Ах, больно подумать, что вся моя жизнь
Была лишь каталогом сложных ошибок!

1930 год был, как известно, не таким уж легким для попутнической интеллигенции. Напомним, что именно в 1930 году В. Шкловский написал свой «Памятник научной ошибке». Не исключено, что, как и во всех подобных случаях, И. Сельвинский решил, признавая что-то сам, уколоть бывшего лефовца, либо попытался, привязавшись к чужому имени, уменьшить впечатление от своих отступлений со старых позиций. Это и «пародировал» бывший «первый ученик». Впрочем, этот вывод заслуживает специального обсуждения.

Вот что в этот самый момент писал уже Митрейкин:

Сорвав скорлупу стиха,
Пригнув метафоры колос,
Я обращаюсь в ЦК
Во весь голос:
Мне стройка страны как план ясна,
Праздник глядит из щелей буден,
В республике партия, как весна,
Толкает, бодрит, будит!
Я выдвигаю встречный план,
Вслепую не хочу ползать!
Возьми, партия, мой талант,
Возьми его! Используй!

Похоже, что в противовес Сельвинскому Митрейкин сам решил наследовать Маяковскому. Нам кажется, что это довольно забавный и, быть может, важный момент в борьбе за так называемую «вакансию поэта». Но снова появляется зловещий мотив. Самоубийства поэтов, ставшие в 20-30-е годы почти нормой, пророчит и Митрейкин. Самое грустное в этой истории, что пророчество в 1934 году стало для автора реальностью. Но пока:

Я предлагаю бесплатно
Высокую свою квалификацию!
Не я один! нас много таких —
К горлу поднесших лезвие —
Самоотверженных и нагих
Пролетарских студентов поэзии!

Константин Митрейкин был вполне удачливым поэтом. Не так уж мало книг вышло у него за недолгую в принципе творческую жизнь. Но невеселая история той страны, которой он хотел служить «не по службе, а по душе», сломала и его, реализовав прямой смысл слов Маяковского – «работа адовая будет сделана и делается уже».

Эта «игра в аду» закончилась единственно возможным способом. Но тогда до понимания этого было еще далеко.

Ошибочно было бы думать, что Сельвинский и его товарищи жили в безвоздушном пространстве, что их эскапады против Маяковского всех устраивали, что они чувствовали себя «абсолютными чемпионами» поэзии.

Даже до декабря 1935 года это было не так. Мы не можем допустить, что нападки на Сельвинского и его «Декларацию прав поэта» не оказали никакого влияния на только что разобранные стихи Митрейкина. Сочинение Митрейкина было опубликовано в январе 1931 года, а вот что можно было прочесть в «Литературной газете» в ноябре 1930 года:

«Отвечая на замечания некоторых товарищей о недостаточной принципиальности нападок на Маяковского, И. С[ельвинский] сказал, в заключительном слове, что он решительно отводит попытки навязать ему личную неприязнь к Маяковскому.

– В моей «Декларации» поставлена проблема ошибок Маяковского. Неправы некоторые товарищи, которые хотят сделать Маяковского музейной фигурой. Он настолько жив, что наряду с положительными свойствами и отрицательные черты его метода подчас влияют на подрастающее поколение…»[263]