Владимир Ост. Роман

– С ним серьезное что-то? – спросила Ия. – Куда его ранили?

– Я ее спросил, а она ничего толком не говорит. Сказала, бог, типа, даст, все будет в порядке.

– Да… – сказала Ия. – Ну и дела…

– В порядочных фирмах вообще-то принято кого-то от коллектива посылать проведать сотрудника, если он попал в больницу, – сказала Русанова.

– Я тоже как раз подумала, – подхватила Ия. – Ты хоть догадался узнать у матери, где он лежит?

– Ой, бубеныть, ну без вашей подсказки куда нам дуракам до чего-то догадаться? – огрызнулся Григорий. – Ясный пень, спросил. Городская больница номер… номер… Короче, у меня там на бумажке записано, сейчас докурим – скажу. Я завтра к нему схожу, сегодня не могу – у меня смена.

– Бедный Володечка, я прямо сегодня съезжу к нему, – сказала Ия. – От коллектива. Ты как, Аньчик, со мной поедешь, или, ты говорила, у тебя дел полно?

– Да, намечались пара просмотров, но что-то я хозяев квартир никак не могу вызвонить. В принципе можно съездить, – Анна опустила глаза. – Твоя-то четырехкомнатная на Курской как? Тоже срывается?

– Ой, блин, я склеротичная! – Ия шлепнула себя ладонью по лбу. – Точно! Мне же сегодня покупателей туда вести надо. Хоть бы им понравилась хата, нехилый бы навар срубился. Блин, не получится в больницу. А вечером попозже в палату наверно не пустят?

– Смотря, в каком он там состоянии, – сказал Хлобыстин. – Если в тяжелом, могут и днем не пустить – если ты ему не родственник, а так, неизвестно кто, от коллектива.

– Очень смешно, – сказала Ия.

– А я и не шутил… – ответил Григорий. – Короче. Хватит вам тут напрягаться – все у Вовца будет ништяк. Я завтра сгоняю в больничку и вам расскажу, как там и че.

* * *

– Басни дедушки Крылова, – зло сказал коротко постриженный мужчина лет сорока пяти с одутловатым лицом и пронизывающим взглядом. Мужчина был в коричневом костюме, серой сорочке и темно-синем галстуке. Он сидел на стуле и в упор смотрел на Осташова, лежащего на больничной кровати.

– Вы впервые видели молодого человека, который ни с того ни с сего ударил вас ножом. Вот все, что вы мне рассказали уже в третий раз, и теперь, наверно, хотите, чтобы я с этой лапшой на ушах ушел отсюда… («Действительно, шел бы ты отсюда», – подумал в этот момент Владимир.) Я не со вчера работаю в органах, Владимир Святославович! Поэтому не говорите мне, что это все случайность.

Оперуполномоченный откинулся на спинку стула и после паузы продолжил примирительным тоном:

– Я хочу открыть вам один секрет: случайностей в нашей жизни, ну, практически не бывает. Если с вами вдруг, я подчеркиваю, вдруг, или, как вы выражаетесь, случайно стряслась какая-то беда – значит, была причина, которую создали вы сами. Понимаете? Это значит, вам не нужно было находиться в том месте, где эта случайность случилась, и вы не должны были общаться с людьми, с которыми перед этим общались, а должны были находиться в каком-то другом месте и совсем с другими людьми… Понимаете?.. Жизнь устроена просто.

Опер вздохнул и уставился в окно, на увядающие кроны деревьев. Владимир задумался: «А может, это правда не случайность? Нет, не может быть. Кому понадобилась моя кровь? По квартирам у меня все всегда чисто было, ни от кого никаких претензий… Может, меня Букер заказал? Узнал, что я к его жене таскаюсь, и заказал. Нет, это бред. На хрен он тогда приперся к себе домой как раз перед этим. Нет, если бы он меня заказал, он бы в тот момент специально торчал бы где-нибудь в другом конце Москвы, причем, чтобы там была куча свидетелей. Нет, Букер про нас с Галкой ничего не знал. И наверно, до сих не знает».

– Итак, продолжим, – сказал оперативник. – Вот вы сказали, что вышли из подъезда, где смотрели какую-то квартиру, которую кто-то собирался продавать, правильно?

Осташов насторожился.

Опер достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее, что это была за квартира, и главное, что я хочу знать на данный момент, – номер квартиры, телефон и кто вам ее показывал.

Владимир нахмурился и начал теребить угол пододеяльника. Лишь по истечении доброй минуты тишины он наконец промямлил:

– Вообще-то я перепутал. Я не смотрел квартиру. Я там просто гулял около подъезда.

Опер широко улыбнулся.

– Вот что, – не переставая улыбаться, сказал он. – Я больше ничего слушать не желаю. Как хотите. Просто поймите: ведь очень может быть, что эта история для вас не кончилась. Вы, мне так кажется, то ли чего-то боитесь, то ли не понимаете, и сами для себя ухудшаете положение. А вдруг я вот сейчас уйду, а к вам в палату случайно… Зайдет какой-то молодой человек… Совершенно незнакомый вам, как и в тот раз… А потом тяжкие телесные повреждения придется переквалифицировать в тяжкие со смертельным исходом, то есть в убийство… А вы мне тут про прогулки заливаете.

В этот момент за спиной оперативника открылась дверь, и Осташов с удивлением увидел Василия. «Быстро Вася узнал про меня, – подумал Владимир. – Видимо, матери звонил».