Владимир Путин. 20 лет у власти

«Родина» — национал-капитализм (то есть капитализм не транснациональных корпораций, а наших, отечественных, а потому и социально ответственных). Идеологии национального капитализма не чужда и «Единая Россия», просто там неизбежно превалирует акцент на сохранении своей власти.

Между прочим, в 1994 году победу национал-капитализма в России предсказывал в своей статье, которая так и называлась — «Национал-капитализм», известный русский националист Александр Севастьянов. Как в воду глядел…

А где же остальные?

А остальных так мало в обществе, что и места в Думе им не нашлось.

Иных классов, кроме правящего, у нас нет. Нет и их представительства в парламенте. Миф о среднем классе, который, по оценкам некоторых социологов, политологов и экономистов, составляет чуть ли не 25 процентов трудоспособного населения страны, есть, а самого среднего класса — нет.

Есть наиболее богатая часть правящего класса, ориентированная не на этатизм, а на либерализм и индивидуализм, она и дала результат СПС — меньше 5 процентов. Почему раньше было больше? Потому что раньше (в 1999-м, когда уже был СПС, и еще раньше, когда либералы выступали под иными торговыми марками) либералы-избиратели знали, что либералы-политики входят в правящий класс и пользуются там большим влиянием. С 2000 по 2003 год ощущение того, что знание это соответствует реальности, стало истончаться. В 2003 году так считали уже только тугодумы. Арест Ходорковского открыл глаза и им.

Поэтому либералы-прагматики (то есть бизнесмены) переметнулись на сторону власти. И за СПС проголосовали только либералы-идеалисты, то есть нищие либералы (такие тоже есть).

«Яблоко» — партия русских интеллигентов, на каждых последующих выборах в Думу теряло по 1 проценту электората. В 1999 году оно подошло к результату в 5,5 или 5,6 процента, точно не помню. Соответственно, в 2003 году результат должен был быть 4,5 процента. Так и случилось. Просто потому, что современное российское общество, в отличие от прежнего советского, интеллигенцию ни как класс, ни как социальную прослойку не воспроизводит. Электорат «Яблока» просто вымирал.

Такой профессионально-социальный слой, как российское крестьянство, — единственный из профессиональных слоев, с которым систематически, пусть не очень хорошо, работают партийные и квазипартийные структуры, — мог бы дать аграриям полноценную фракцию в Думе — как это один раз уже было, в 1993 году. Но у Аграрной партии Михаила Лапшина часть электората отобрало проединороссовское Российское аграрное движение.

Более никаких иных хоть в какой-то степени структурированных общественно значимых групп, слоев, классов в российском обществе нет. Следовательно, нет и партий, набирающих больше 4 процентов голосов избирателей. Следовательно, нет и не может быть их представительства в парламенте (ни реального, ни потенциального).

Двенадцать лет экономических и политических реформ так и не создали нового (в смысле современного) российского общества. Мы видим лишь остатки советских еще классов и социальных слоев: бюрократия, бюджетники, интеллигенция — и приматов из «общества будущего»: челноки, палаточники, олигархи, легализовавшийся криминалитет и прочее. Но приматы не есть существа общественные, тем более — политические. Приматы бродят стаями и подчиняются либо тому, кто кормит, либо тому, кто сильнее. Сегодня сильнее власть и жажда нового обретения державы (раз уж достойной зарплаты и пенсии все равно не дождешься).

Редакция газеты «Коммерсантъ» очень гордится тем, что в ее недрах родился термин «новые русские». Термин хорош, но, к сожалению, к жизни не приложим. Никаких «новых русских» нет (по крайней мере, среди тех, кого ими именует «Коммерсантъ»), что доказывается, кстати, и описанием самим «Коммерсантом» стиля жизни этих «новых русских». Есть новые приматы — единственное пока массовое человеческое достижение реформ.

А «новыми русскими», кстати, точнее было бы назвать лидеров блока «Родина».

Самоубийство либералов

По подсчетам социологов и политтехнологов, электоральная база либеральных реформаторов в начале 90-х годов составляла 30 процентов избирателей России, а к 2003 году она сузилась до 5 процентов.

Происками коммунистов, бюрократов, реваншистов, националистов и прочих такое сужение электоральной базы либералов объяснить нельзя. Его можно объяснить только тем, что либерал-реформаторы, составлявшие основу правительств Гайдара, Черномырдина и Кириенко, проводили такие реформы, которые уничтожали электорат либералов и расширяли сверх всякой меры электорат державников, государственников, этатистов, патерналистов, империалистов, антирыночников, — словом, кого угодно, но только не либералов. Это объективная составляющая самоубийства наших либерал-реформаторов.