Владимир Путин. 20 лет у власти

Утверждают, что ЮКОС осознанно готовился к реализации этого плана.

Эта ситуация автоматически приводила к тому, что центральная власть, президент вынуждены были сопротивляться, то есть проявлять авторитарные тенденции. Авторитаризм Путина лишь на 10 процентов есть его личный авторитаризм, а на 90 процентов — неизбежный авторитаризм сюзерена, который, не стремись он к абсолютной власти монарха, неизбежно будет либо съеден, либо свергнут, либо подавлен объединенной волей своих вассалов.

Ельцинская система сдержек и противовесов была не формой демократии, а формой защиты личной власти сюзерена от алчности вассалов. Поскольку эта система создавалась не в XVII или XVIII веке, а в конце XX, она приняла вид управляемой демократии — политкорректной для эпохи модернизма изоморфозы конституционной монархии (см. текст Конституции РФ 1993 года).

Феодализм построен. Что дальше?

Отречение от престола Ельцина в пользу Путина есть абсолютно точная политическая аналогия отречению Николая II в пользу великого князя Михаила Александровича. Передать власть одному из своих «сыновей» — Чубайсу, Гайдару, Немцову, как почти открыто сказал Ельцин в своем недавнем интервью «Московским новостям», он хотел бы, но не мог. Не из-за того, что они, как цесаревич Алексей, слишком юны и слабы здоровьем, а потому, что «на выборах их не поддержали бы». Все-таки у нас хоть управляемая, но демократия. Все-таки наступил канун XXI века — совсем игнорировать мнение народа не модно, а главное — опасно.

Путин, по счастью, в отличие от Михаила Александровича, полномочия главы государства на себя возложил. И нового 1917 года во всех его прелестях (от Февраля до разгона Учредительного собрания) мы не увидели. Возможно, просто потому, что уже имели все эти прелести в 1990–1993 годах. Здесь — полнейшая аналогия: абсолютно все события 1917-го в этот период в России повторились. Однако, несколько укрепив с помощью управляемой демократии государственную (но не свою личную) власть и порядок, Путин не смог и не мог решить два главных вопроса, нерешенность которых, как я уже неоднократно писал, по-прежнему оставляет Россию в состоянии холодной (латентной) гражданской войны. Вопрос о власти и вопрос о собственности. Почему не мог?

Управляемая демократия — как переходный политический режим — позволяет это сделать при наличии, как уже отмечалось, единства воли и единства цели хотя бы правящего класса. А в современных условиях желательно (а чаще всего и обязательно) к этому добавить единство того и другого с волей и целями общества.

А этого не было.

Не един был не то что правящий класс — не един был даже Кремль! Ни в своей воле, ни в своих целях.

Есть безусловное единство воли Путина и воли народа. Свидетельство тому — знаменитый высокий рейтинг президента. Но из рейтинга политику не сделаешь, как не сваришь и кашу из топора. Нужно еще много что добавить. На рейтинг чья-либо политика может опереться, но до того ее нужно заиметь. Политику, консолидирующую интересы всех значимых сил общества и всех главных политических игроков, или, как сейчас модно выражаться, акторов. А как раз такую политику и не смог создать Путин за первый срок своего правления. Мы все и он сам заинтересованы в том, чтобы такая политика возникла до следующей смены власти в стране, то есть до 2008 года.

Управляемая демократия без единства политической воли и единства политических целей автоматически превращается либо в олигократию (1993–1999 годы), либо в охлократию или анархию — 1990–1993 годы, либо в авторитаризм. Какового мы по-прежнему не имеем. Даже и при Путине, хотя его многие, особенно в последний год, в этом обвиняют.

Жажду авторитаризма. Зову его: «Авторитаризм, ау, где ты?!» Нет ответа.

Дело в том, что по многим причинам авторитаризм центральной власти сегодня в России невозможен. Вот на региональном уровне и на уровне олигополий, то есть на уровне вассалов, он и возможен, и реально существует: авторитаризм Башкортостана и «Газпрома», Свердловской области и ЮКОСа, Чечни и РАО «ЕЭС». Его нет только в Центре, в Кремле, у центральной власти. Как бы она ни хотела. Есть авторитарные поползновения, направленные против власти вассалов, но это авторитаризм, не управляющий неуправляемым авторитаризмом главных игроков!

Вот парадокс современной российской политической системы: ее демократизм поддерживается многообразием неуправляемых авторитаризмов олигархов и губернаторов, но эти же игроки не дают ни центральной власти, ни обществу в целом сделать шаг к настоящей демократии, да и к государственному авторитаризму на федеральном уровне.

Государственный авторитаризм центральной власти блокируется сознательной волей вассалов и пассивным неприятием общества. Потому он и есть авторитаризм неуправляющий. Пример тому — знаменитая вертикаль власти, очень стремительно переходящая в пунктир (иногда — уже на уровне правительства и некоторых федеральных органов, а уж на губернаторском уровне — точно).