Владимир Шаров: по ту сторону истории

Гл. 60. Они меня ожидают в Мотовилихе

Подъезжаем рысью. Я соскакиваю, и мне навстречу Жужгов. Спрашиваю:

– Взяли что нужно?

– Что?

– Ну, лопаты, топор для могилы.

– Взяли.

– Управитесь одни, или мне ехать с вами?

– Если доверяешь, Ильич, то оставайся здесь и жди. Теперь ведь все просто и несложно, без тебя все сделаем.

– Ну хорошо. Только одно: все ценности, что на них есть, бросить вместе с ними в могилу. Ничего не брать. Поняли?

– Хорошо, хорошо.

– Другое. Постарайтесь пристрелить врасплох, незаметно. Меньше всяких переживаний: сзади в затылок. А не ехать ли мне?

– Ну что ты поедешь? Неужели мы этого не сделаем?

– Ну так двигайте. Я вас жду здесь, в милиции31.

…

Гл. 62. Вот и все. Приехали.

…Мы заходим в милицию, а Жужгов выходит из кладовки и внимательно осматривает руки.

– Ты что там делал, что так руки осматриваешь?

– Да вон белье и одежду с Михаила бросил.

– А зачем ее снимали?

– Да ведь как зачем, вдруг ты не поверишь.

– Ну как же можно допустить такую дичь.

– А почему ты так настойчиво допытывал, справимся ли мы одни?

– Хотел вас узнать: нужен я вам или нет. А затем и подготовить вас, чтобы не было никакой суетни и бестолковщины, вот и все.

– Ну, а мы решили, что ты немного сомневаешься в нас.

– И очень глупо решили…

– А ты на меня, Ильич, не налегай. Мы все тебя немного испугались, и все единогласно решили взять одежду.

– Ну, что сделано, то сделано. Сейчас же ее сжечь.

– А ты взглянуть на нее не хочешь?

– Вот пристал, как вар к шерсти. Ну что за удовольствие. Иди и жги.

Он отправился, а мы расселись и стали его ждать.

– Да он правду говорит, тов. Мясников, что мы все решили взять «его» одежду, простреленную и окровавленную.

– Да я и не сомневаюсь в том, что он правду говорит, но как же вы все глупо и дрянно поняли меня…

Жужгов возвращается и Мясников спрашивает его:

– Ты покончил с твоим бельем?

– Да, да. Облил керосином, и все до единой ниточки сгорело. И пепел разметал…32.

Достаточно точно пересказав этот эпизод из мемуаров Мясникова, Шаров устами Электры дает следующий комментарий:

И вот понятно, говорит отец [Жестовский], откуда этот мясниковский страх, потому что история, которая была простой и ясной, теперь, после свертка с окровавленным бельем, вдруг начинает напоминать другую, на которой ничего не закончилось, наоборот, с которой все только началось. Все-все: и Египет, и Исход, и то, что дальше…33.

Прерву цитату.

Шаров намекает читателю на рифму со знаменитым библейским сюжетом и отсылает к «убийству» Иосифа его братьями: