Читаем Владимир Высоцкий полностью

«Не бросать», «Не топтать» —Это можно понять!Или, там, «Не сорить», —Это что говорить!«Без звонка не входить» —Хорошо, так и быть, —Я нормальные неУважаю вполне.Но когда это не —Приносить-распивать, —Это не не по мне —Не могу принимать!Вот мы делаем видЗа проклятым «козлом»:Друг костяшкой стучит —Мол, играем, — не пьем.А красиво ль — втроемРазливать под столом?Или лучше — втроемЛезть с бутылкою в дом?Ну а дома жена—Не стоит на ногах, —И не знает онаО подкожных деньгах.Если с ночи — молчи,Не шуми, не греми,Не кричи, не стучи.Пригляди за детьми!..Где уж тут пировать:По стакану — и в путь, —А начнешь шуровать —Разобьешь что-нибудь.И соседка опять —«Алкоголик!» — орет, —А начнешь возражать —Участковый придет.Он, пострел, все успел —Вон составится акт:Нецензурно, мол, пел,Так и так, так и так;Съел кастрюлю с гусем,У соседки лег спать, —И еще — то да сё, —Набежит суток пять.Так и может все быть —Если расшифроватьЭто «Не приносить».Это «Не распивать».Я встаю ровно в шесть —Это надо учесть, —До без четверти пятьУ станка мне стоять.Засосу я кваскуИногда в перерыв —И обратно к станку,Даже не покурив.И точу я в тоскеШпинделя да фрезы, —Ну а на языке —Вкус соленой слезы.Покурить, например…Но нельзя прерывать, —И мелькает в умеМоя бедная «мать».Дома я свежий лукНа закуску крошу,Забываюсь — и вслухЭто произношу.И глядит мне сосед —И его ребятня —Укоризненно вслед.Осуждая меня.<Между 1970 и 1978><p>* * *</p><empty-line></empty-line>В Азии, в Европе лиРодился озноб —Только даже в опереКашляют взахлеб.Не поймешь, откуда дрожь — страх ли это,грипп ли:Духовые дуют врозь, струнные — урчат.Дирижера — кашель бьет, тенора — охрипли.Баритоны — запили, <и> басы — молчат.Раньше было в опереСкладно, по уму, —И хоть хору хлопали —А теперь кому?!Не берет верхних нот и сопрано-меццо,У колоратурного не бельканто — бред, —Цены резко снизились — до рубля за место, —Словом, все понизилось и сошло на нет.Сквозняками в опереДует, валит с ног.Как во чистом во полеВетер-ветерок.Партии проиграны, песенки отпеты.Партитура съежилась, <и> софит погас,Развалились арии, разошлись дуэты,Баритон — без бархата, без металла — бас.Что ни делай — всё старо, —Гулок зал и пуст.Тенорово сереброВытекло из уст.Тенор в арье Ленского заорал: «Полундра!» —Буйное похмелье ли, просто ли заскок?Дирижера Вилькина мрачный бас-профундоЧуть едва не до смерти струнами засек.<До 1978><p>* * *</p><empty-line></empty-line>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Земля предков
Земля предков

Высадившись на территории Центральной Америки, карфагеняне сталкиваются с цивилизацией ольмеков. Из экспедиционного флота финикийцев до берега добралось лишь три корабля, два из которых вскоре потерпели крушение. Выстроив из обломков крепость и оставив одну квинкерему под охраной на берегу, карфагенские разведчики, которых ведет Федор Чайка, продвигаются в глубь материка. Вскоре посланцы Ганнибала обнаруживают огромный город, жители которого поклоняются ягуару. Этот город богат золотом и грандиозными храмами, а его армия многочисленна.На подступах происходит несколько яростных сражений с воинами ягуара, в результате которых почти все карфагеняне из передового отряда гибнут. Федор Чайка, Леха Ларин и еще несколько финикийских бойцов захвачены в плен и должны быть принесены в жертву местным богам на одной из пирамид древнего города. Однако им чудом удается бежать. Уходя от преследования, беглецы встречают армию другого племени и вновь попадают в плен. Финикийцев уводят с побережья залива в глубь горной территории, но они не теряют надежду вновь бежать и разыскать свой последний корабль, чтобы вернуться домой.

Александр Владимирович Мазин , Александр Дмитриевич Прозоров , Александр Прозоров , Алексей Живой , Алексей Миронов , Виктор Геннадьевич Смирнов

Фантастика / Альтернативная история / Попаданцы / Стихи и поэзия / Поэзия / Исторические приключения
Плывун
Плывун

Роман «Плывун» стал последним законченным произведением Александра Житинского. В этой книге оказалась с абсолютной точностью предсказана вся русская общественная, политическая и культурная ситуация ближайших лет, вплоть до религиозной розни. «Плывун» — лирическая проза удивительной силы, грустная, точная, в лучших традициях петербургской притчевой фантастики.В издание включены также стихи Александра Житинского, которые он писал в молодости, потом — изредка — на протяжении всей жизни, но печатать отказывался, потому что поэтом себя не считал. Между тем многие критики замечали, что именно в стихах он по-настоящему раскрылся, рассказав, может быть, самое главное о мечтах, отчаянии и мучительном перерождении шестидесятников. Стихи Житинского — его тайный дневник, не имеющий себе равных по исповедальности и трезвости.

Александр Николаевич Житинский

Фантастика / Поэзия / Социально-психологическая фантастика / Социально-философская фантастика / Стихи и поэзия