Владимир Высоцкий

Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год.
Что там, где я, — там жизнь проходит,
А там, где нет меня, — идет.

А дальше — больше, — каждый день я
Стал слышать злые голоса:
«Где ты — там только наважденье,
Где нет тебя — всё чудеса.

Ты только ждешь и догоняешь.
Врешь и боишься не успеть.
Смеешься меньше ты, и, знаешь.
Ты стал разучиваться петь!

Как дым твои ресурсы тают,
И сам швыряешь всё подряд, —
Зачем?! Где ты — там не летают,
А там, где нет тебя, — парят».

Я верю крику, вою, лаю.
Но все-таки, друзей любя.
Дразнить врагов я не кончаю,
С собой в побеге от себя.

Живу, не ожидаю чуда.
Но пухнут жилы от стыда, —
Я каждый раз хочу отсюда
Сбежать куда-нибудь туда…

Хоть все пропой, протарабань я,
Хоть всем хоть голым покажись —
Пустое все, — здесь — прозябанье,
А где-то там — такая жизнь!..

Фартило мне. Земля вертелась,
И, взявши пары три белья,
Я — шасть! — и там. Но вмиг хотелось
Назад, откуда прибыл я.

1979

* * *

Мой черный человек в костюме сером —
Он был министром, домуправом, офицером, —
Как злобный клоун, он менял личины
И бил под дых, внезапно, без причины.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой, —
И я немел от боли и бессилья,
И лишь шептал: «Спасибо, что — живой».

Я суеверен был, искал приметы,
Что, мол, пройдет, терпи, всё ерунда…
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: «Больше — никогда!»

Вокруг меня кликуши голосили:
«В Париж мотает, словно мы — в Тюмень, —
Пора такого выгнать из России!
Давно пора, — видать, начальству лень!»

Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег — прорва, по ночам кую.
Я всё отдам — берите без доплаты
Трехкомнатную камеру мою.

И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья — известные поэты:
«Не стоит рифмовать «кричу — торчу».

И лопнула во мне терпенья жила —
И я со смертью перешел на «ты», —
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.

Я от суда скрываться не намерен,
Коль призовут — отвечу на вопрос.
Я до секунд всю жизнь свою измерил —
И худо-бедно, но тащил свой воз.

Но знаю я, что лживо, а что свято, —
Я понял это все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, —
Мне выбора, по счастью, не дано.

<1979 или 1980>

* * *

А мы живем в мертвящей пустоте —
Попробуй надави — так брызнет гноем, —
И страх мертвящий заглушаем воем —
И те, что первые, и люди, что в хвосте.

И обязательные жертвоприношенья,
Отцами нашими воспетые не раз,
Печать поставили на наше поколенье —
Лишили разума и памяти и глаз.

<1979 или 1980>

* * *