Владимир Высоцкий

По речке плавал честный грека
И утонул, а может — рак настиг.
При греке заложили человека —
И грека заложил за воротник.

В нем добрая заложена основа —
Он оттого и начал поддавать, —
«Закладывать» — обычнейшее слово,
А в то же время значит — «предавать».

Или еще пример такого рода:
Из-за происхождения взлетел, —
Он вышел из глубинки, из народа,
И возвращаться очень не хотел.

Глотал упреки и зевал от скуки.
Что оторвался от народа — знал, —
Но «оторвался» — это по науке,
А по жаргону это — «убежал».

<Между 1970 и 1980>

* * *

Общаюсь с тишиной я,
Боюсь глаза поднять.
Про самое смешное
Стараюсь вспоминать.

Врачи чуть-чуть поахали:
«Как? Залпом? Восемьсот?..»
От смеха ли, от страха ли —
Всего меня трясет.

Теперь я — капля в море,
Я — кадр в немом кино.
И двери на запоре —
А все-таки смешно.

Воспоминанья кружатся.
Как комариный рой,
А мне смешно до ужаса:
Мой ужас — геморрой.

Виденья всё теснее —
Страшат величиной:
То с нею я — то с нею, —
Смешно, иначе — ной!

Не сплю — здоровье бычее,
Витаю там и тут.
Смеюсь до неприличия,
И ищу — сейчас войдут…

Халат закончил опись
И взвился — бел, крылат.
«Да что же вы смеетесь?» —
Спросил меня халат.

Но ухмыляюсь грязно я
И — с маху на кровать.
Природа смеха — разная, —
Мою вам не понять.

Жизнь — алфавит: я где-то
Уже в «це-че-ше-ще», —
Уйду я в это лето
В малиновом плаще.

Но придержусь рукою я
В конце за букву «я» —
<Еще> побеспокою я! —
Сжимаю руку я.

Со мной смеются складки
В малиновом плаще.
С покойных взятки гладки, —
Смеялся я — вообще.

Смешно мне в голом виде лить
На голого ушат, —
А если вы обиделись—
То я не виноват.

Палата — не помеха.
Похмелье — ерунда, —
И было мне до смеха —
Везде, на всё, всегда!

Часы тихонько тикали —
Сюсюкали: сю-сю…
Вы — втихаря хихикали,
А я — давно вовсю!

1980

Две просьбы

М. Шемякину — другу и брату — посвящен сей полужспромт