Владимир Высоцкий. Человек народный

Дмитрий Дарин: Истинная поэзия — это вообще наднациональная мировая религия! Здесь какие-то отдельные религиозные воззрения, или конфессии, или принадлежности к определенному этносу — не имеют никакого значения! Высоцкий — настоящий Апостол Слова. Он — Гений и Пророк надконфессиональной религии!

Пророк в чужом Отечестве?

Не волнуйтесь, я не уехал.…

И не надейтесь — я не уеду!..

В. С. Высоцкий

«Иноземье» как таковое занимало в жизни Высоцкого не особо заметную на первый взгляд, но очень важную роль.

Вспомним, что еще в детстве он жил с отцом и мачехой в Германии. Вернувшись оттуда, не мог не заметить ощутимую разницу в быте — «там» и здесь. Все-таки отцу Высоцкого выделили для проживания в Германии целый трехкомнатный этаж, в роскошном доме — на улице, где проживали бургомистр и остальное руководство города. У девятилетнего Володи Высоцкого была даже своя отдельная комната! (Разительный контраст с московскими коммуналками, которые в песне Высоцкого охарактеризованы довольно мрачно: «Все жили вровень, скромно так: система коридорная, // на тридцать восемь комнаток всего одна уборная…»)

По письмам самого Володи и его отца узнаем, что после приезда мальчику справили два новых костюма, пальто, купили ботинки, сапоги, аккордеон… Затем — пианино. Все три года, что Володя пробыл с отцом в Германии — он занимался музыкой с приходящей преподавательницей.

Александр Цуркан: Высоцкий — очень чуткий человек был, с самого детства! Известен эпизод, как он немецкому мальчику, у которого отца убили на войне, отдал свой велосипед!

Думаю, что, вернувшись в послевоенную Москву, Высоцкий не мог не сравнивать эти два таких разных мира. Ведь тот же велосипед — в столице СССР был уже долгое время, для большинства сверстников, несбыточной мечтой! Наверное, где-то на глубинном уровне Владимир Высоцкий хотел снова вернуться в то «забугорье», что по ярким детским воспоминаниям могло казаться сказочным.

Но в следующий раз он попал в заграницу уже в 35 лет, когда его новая жена, Марина Влади, добилась получения для своего мужа загранпаспорта (в том числе через подключение к данному процессу руководства Французской коммунистической партии). Потом уже были путешествия не только во Францию, но и в Польшу, Болгарию, Испанию, Мексику, США, Канаду… Думаю, мало кто, кроме советских дипломатов или журналистов-международников мог похвастаться столь обширной географией поездок.

Что они ему дали? Вопрос непростой. Во-первых, незабываемые встречи с яркими, незаурядными людьми, бывшими соотечественниками: Бродским, Барышниковым, Шемякиным. А также со многими известными деятелями культуры из-за рубежа: Милошем Форманом, Кшиштофом Заннусси, Анджеем Вайдой…

По свидетельству моих собеседников, произошедшие с Высоцким перемены после этих поездок нельзя было не заметить!

Ирэна Высоцкая: Помню, у нас с Владимиром случился большой перерыв в общении: он куда-то все время уезжал — то в Париж, то еще куда-то, на гастроли. А потом папа заболел, перенес тяжелую операцию. Так вот, когда мы снова встретились, то я заметила, что у Владимира появился какой-то особый лоск в речи. До этого он очень просто объяснялся — как и все. Я не помню сейчас точно детали, но четко запомнила явное преображение речи у Володи. Язык — моя родная стихия: я же закончила журфак, всегда обожала изящную словесность! И, помню, моментально уловила у него эти трансформации.

Изменилось и творчество Высоцкого. Неслучайно многие даже делят периоды его творчества следующим образом: «до начала зарубежных поездок» и «после».