Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне

Последняя фраза потом долго будет смущать высоцковедов: дескать, что имел в виду Высоцкий под словом «вздрогнут»? Судя по всему, речь шла о событиях в Афганистане, которые все сильнее распаляли Высоцкого и подталкивали его к открытой конфронтации с советскими властями. Ведь когда Высоцкий в последний раз был во Франции, жадно ловил тамошние комментарии по поводу афганских событий. Естественно, все они были антисоветские. Высоцкого это не возмущало, а даже наоборот — он был с ними солидарен. Его возмущало другое: действия руководства ФКП, которое заняло осторожную позицию и ввод советских войск в Афганистан официально не осудило (в отличие от ИКП и КПИ, сделавших резкие заявления).

Как расскажет позже М. Шемякин, увидев фотографию афганской девочки, обожженной советским напалмом, Высоцкий закрыл лицо руками и почти закричал: «Я не могу после этого жить там! Не могу больше!» Он даже написал песню, где были строчки про Афганистан:

Смелее! В облака,
Брат мой, ведь я в сутане,
А смерть — она пока
Еще в Афганистане…

Кстати, про советский напалм. Теперь-то уже хорошо известно, что американцы специально втягивали Советский Союз в «афганский капкан», чтобы погреть на этом руки. Збигнев Бжезинский так и говорил: «Мы устроим Кремлю настоящий „Вьетнам“. Так оно и вышло. Во время вьетнамской войны советская пропаганда вволю потопталась по „напалмовой“ теме: фотографии обожженных американским напалмом вьетнамских детей широко распространялись как в советских, так и в просоветских СМИ. Теперь пришла очередь американцев и их союзников отыграться на этой теме. И хотя применение советскими войсками напалма в Афганистане не шло ни в какое сравнение с тем, что практиковалось во Вьетнаме американцами (а там счет убитых людей шел на сотни тысяч — выжигались подчистую тысячи деревень вместе со всеми жителями), однако пропагандистская кампания на Западе затмила собой прошлую, советскую. Пример с Высоцким наглядно демонстрировал эффект от подобной „промывки мозгов“.

Вообще в тогдашней Франции почти все тамошние СМИ занимали исключительно антисоветские позиции в «афганском» вопросе, поскольку в большинстве своем принадлежали правым либо их симпатизантам (за годы правления В. Жискар д'Эстена в 1974–1980 годах из системы радио и телевидения было уволено около 300 журналистов, заподозренных в симпатиях к левым). Кроме этого, буквально накануне афганских событий во Франции прошла очередная «зачистка» в рядах просоветских изданий. Так, в июле 79-го тамошняя контрразведка (УОТ) арестовала главного редактора журнала «Синтезис» Пьера Шарля Пате (кстати, сына знаменитого кинопромышленника), который был уличен в связях с Москвой (вместе с его арестом из страны был выслан советский дипломат-чекист Игорь Кузнецов). Журнал «Синтезис» был закрыт.

Но вернемся к польскому театральному фестивалю «Варшавские встречи».

28 мая состоялся второй «Гамлет», который закрывал фестиваль. Как пишет все тот же В. Золотухин: «Смотрел второго „Гамлета“: не понравилось. Не могут эти люди играть такую литературу, такую образность, поэзию… Вовка еще как-то выкручивается, хорошо-грубо-зримо текст доносит…»

Чуть позже (20 июля) в варшавском журнале «Театр» театральный критик Эльжбета Жмудска писала о тех выступлениях Высоцкого: «Во Вроцлаве в дни 2-х Международных театральных встреч „Таганка“ показала „Доброго человека из Сезуана“ Брехта и „А зори здесь тихие“ Васильева. В Варшаве, кроме того, „Гамлета“ с Высоцким. Высоцкий ехал в Польшу через Париж, где некстати заболел и не попал на выступление своего театра во Вроцлаве. В Варшаву он приехал перед вторым представлением „Доброго человека из Сезуана“, и мы увидели его в роли Ян Суна, безработного летчика (в первом представлении эту роль играл М. Лебедев)…

Так случилось, что Высоцкий полностью был в форме лишь в спектакле «Добрый человек из Сезуна». Напряжение, в котором он находится на сцене, не имеет себе равных…

В «Гамлете» он был притихшим, лишенным темперамента. Можно было лишь догадываться, что представляет собой эта роль тогда, когда Высоцкий играет в полную силу…

Жаль, что таким мы его не увидели. Однако, несмотря ни на что, таганковского «Гамлета» стоило посмотреть».