Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

Казалось, что в начале того года на Высоцкого навалились все мыслимые и немыслимые напасти: ушла жена, работа в театре не ладилась, ходили слухи, что в КГБ на него шьют дело, близкие друзья от него отвернулись. Во многом из всего этого был виноват сам Владимир Высоцкий с его безволием и неразборчивостью в друзьях, большинство из которых и друзьями-то назвать было нельзя.

Я шел по жизни как обычный пешеход,
Я, чтоб успеть, всегда вставал в такую рань.
Кто говорит, что уважал меня, — тот врет.
Одна… себя не уважающая пьянь.

(1971)

От беспросветности собственной судьбы Высоцкий в начале февраля вновь запил. Видевший его в те дни фотохудожник Анатолий Гаранин с горечью заметил: «Он испортился по-человечески, стал не тот, он забыл друзей, у него новый круг знакомств, это не тот круг».

Имея своей женой иностранную артистку и получив через нее возможность приобретать дефицитные вещи, Высоцкий за короткий срок сильно изменился. О своих впечатлениях о Высоцком образца лета 67-го Марина Влади писала: «Краешком глаза я замечаю, что к нам направляется невысокий плохо одетый молодой человек». К лету 71-го Высоцкий приобрел очередной автомобиль, теперь это был престижный «Фиат», полностью сменил свой гардероб.

О таком Высоцком Валерий Золотухин с недоумением писал: «Володю, такого затянутого в черный французский вельвет, облегающий блузон, сухопарого, поджатого, такого Высоцкого я никак не могу всерьез воспринять. Я не могу полюбить человека, поменявшего программу жизни». Но если программа жизни Высоцкого менялась, то образ жизни оставался неизменным. В конце февраля он вновь лег в больницу, теперь за его лечение взялся брат кинорежиссера Александра Митты. Лечение длилось около месяца. К моменту выписки Высоцкого из больницы в Москву вернулась Марина Влади. Пророчество поэта Евгения Евтушенко сбылось. В феврале, в не самые лучшие для Высоцкого и Влади дни, он подарил им книгу своих стихов «Идут белые снеги» с дарственной надписью: «Марине и Володе, чтобы, даже разлучаясь, они не разлучались никогда. Ваша любовь благословлена Богом. Ради него не расставайтесь. Я буду мыть Ваши тарелки на Вашей серебряной свадьбе. Женя Евтушенко».

«Всего два раза в жизни у меня не хватило сил, — писала позднее Марина Влади. — Первый раз — в самом начале нашей совместной жизни, когда в бреду ты назвал меня не моим именем. Второй раз — когда ты вышвырнул меня в коридор и заперся в ванной, чтобы допить бутылку. Задыхаясь от ярости, я хлопнула дверью и послала тебя к черту. В обоих случаях, естественно, ты провел полгода в адских мучениях. И я тоже».

Ядовит и зол, ну словно кобра я, —
У меня больничнейший режим.
Сделай-ка такое дело доброе, —
Нервы мне мои перевяжи.
У меня ужасная компания —
Кресло, телефон и туалет.
Это же такое испытание,
Мука и… другого слова нет…

(весна 1971)

Удивительно, но собрат Владимира Высоцкого по профессии и по тяжелому недугу Олег Даль почти в те же дни переживал такие же чувства, что и Высоцкий, что нашло отражение в его откровенном дневнике:

«5 день самосуда (январь).

Жрал грязь и еще жрал грязь.

Сам этого хотел. Подонки, которых в обычном состоянии презираю и не принимаю, окружали меня и скалили свои отвратные рожи. Они хохотали мне в лицо, они хотели меня сожрать. Они меня сожрут, если я, стиснув зубы и собрав все свои оставшиеся силы, не отброшу самого себя к стене, которую мне надо пробить и выскочить на ту сторону. Стена — зеркало, в котором отражаюсь я сам, и я не могу глядеть на себя. Я себе противен до омерзения».

Супруга артиста Елизавета Даль, говоря о подобном состоянии мужа, писала: «По собственному его выражению, ему нужно было иногда «окунуться в грязную лужу». Может быть, ему нужно было выпачкаться, чтобы потом все это сбросить и опять стать самим собой. Это были так называемые срывы. Не знаю, болезнь ли это времени или профессии. Но почему-то так получается, что срываются и выходят из формы именно большие актеры. Я думаю, что дело прежде всего в нервной системе, которая поставлена в тяжелые условия. Отсутствие работы, отсутствие выбора, вынужденность работы — все это приводило к срывам, к болезни, с которой он боролся, побеждал и был счастлив».

Победы Владимира Высоцкого и Олега Даля над своим недугом в тот год отдаляли от них ту роковую дату, что у одного наступит через девять, у другого через десять лет. Места Высоцкого и Даля в том году занимали другие, и смерть их порой была ужасна.