«Владимир Высоцкий – Суперагент КГБ»

Со слов мемуаристки, события развивались следующим образом. Вместе со своим другом детства и коллегой по Сатире актером Владимиром Долинским Миронов гулял по Арбату. Когда они проходили мимо американского посольства на Спасо-Хауз, они столкнулись с двумя симпатичными девушками. Услышав в их устах английскую речь, друзья решили за ними приударить. Миронов стал говорить по-английски, Долинский обошелся родным, русским наречием. Девушкам молодые люди понравились, и они пригласили их прогуляться в посольском саду. Знай актеры, что перед ними дочери американского посла, глядишь, поостереглись бы принимать их приглашение. Но они ни о чем не догадывались и поэтому смело вошли на территорию посольства. И пробыли там больше часа. Последствия не заставили себя долго ждать.

Уже на следующий день Миронову позвонил незнакомый мужчина, который представился офицером КГБ. Чекист предложил Миронову встретиться и назвал адрес: дом в центре Москвы, где у КГБ была явочная квартира. Отказаться актер не посмел и только там осознал, какую глупость он совершил накануне. Чекист объявил ему, что, оказавшись на враждебной территории, он совершил преступление (нарушил государственную границу) и теперь должен искупить свою вину - дать согласие на сотрудничество с КГБ. В противном случае чекист пригрозил Миронову серьезными неприятностями. “Вы, кажется, только что начали сниматься в очередном фильме? Т ак вот, если не согласитесь, из фильма вы вылетите. Да и в театре вам мало что будет светить: ни главных ролей, ни зарубежных гастролей вы не увидите”. Миронов был в шоке: стать негласным агентом КГБ он явно не хотел, но и без актерской профессии он себя тоже не мыслил. Видя его колебания, чекист дал ему время на обдумывание своего предложения.

Самое интересное, но это время растянулось на весьма длительный срок. 25 апреля 1968 года начались съемки «Бриллиантовой руки», причем в них участвовал и Миронов. Отсюда выходило, что чекисты решили не форсировать события и дать актеру благополучно отняться в главной роли. И только осенью, в октябре того же года, они дали Миронову знать о себе снова. И невольным свидетелем этого стала Егорова. Все получилось случайно. В коридоре холостяцкой квартиры Миронова в Волковом переулке (рядом с зоопарком) зазвонил телефон, Миронов поднял трубку и мгновенно изменился. Минуту назад он был веселым и общительным, а тут его лицо буквально окаменело, фразы стали какими-то механическими. Заметив это, Егорова сразу после звонка стала допытываться, в чем дело. И актер не удержался - рассказал ей о том, что с весны его преследует КГБ, уговаривая согласиться сотрудничать с ним. “Что мне делать, Таня? - спрашивал Миронов. - Они обещают, что если я не соглашусь, порушить мою карьеру”. “Нечего было приставать к бабам!

огрызнулась поначалу Егорова. Но потом сменила тон: “Чего ты боишься? Они же вместо тебя не придут на сцену играть Фигаро? И в “Бриллиантовой руке” тоже не снимутся. Они просто пугают”. Но Миронов ей не верил. Да и сама она, честно говоря, тоже мало верила себе, поскольку понимала

при желании КГБ может сделать с человеком все, что угодно.

И снова отметим одну странность. В те дни Миронов готовился к своей первой зарубежной поездке, причем в капстрану - в Японию. И в силах КГБ было не пустить актера в это путешествие, но там и пальцем не пошевелили в этом направлении. В итоге в страну Восходящего солнца актер все же съездил (15-23 октября 1968 года). А едва вернулся на родину, как снова угодил в поле зрения КГБ - ему вновь позвонил тот самый человек, который пытался завербовать его весной. Разговор был коротким: чекист назначил артисту свидание завтра у зоомагазина на Кузнецком мосту. “Суки! ” - произнес в бешенстве Миронов, едва на том конце провода раздались короткие гудки. Но делать было нечего - надо было идти. Знай Миронов, что произойдет во время этой встречи, наверняка перенес бы ее на другое время. А произошло следующее.

Егорова решила отвадить КГБ от своего возлюбленного и выбрала для этого самый простой пособ. Подкараулив оперработника, когда он подошел к Миронову, она выскочила из магазина и стала бить бойца невидимого фронта... серебряным подсвечником, прихваченным из дома. При этом она оглашала улицу истошными криками: “Держи вора! Ах ты, педерас безглазый! Я тебе руки вырву, если ты еще раз к нему подойдешь! ”. На чекиста это нападение произвело такое впечатление, что он предпочел спешно ретироваться. На этом тема «Миронов и КГБ» в книге Егоровой была исчерпана. То есть, получалось, что чекисты оставили актера в покое, видимо, сочтя за благо не связываться с его экзальтированной возлюбленной. Однако так ли это было на самом деле?