Владычица морей

Как ни привычны духовные к стенам монастырей, семинарий и академий, но в первые годы жизни в Китае чувствуешь себя в Пекине как в тюрьме. Пекинские стены с узкими грозными воротами долго громоздились в памяти Палладия и наяву, и во сне, пока он привык. Отлучки за город в редких случаях представляются, но члены духовной миссии стараются не злоупотреблять своей подвижностью, которая всегда тревожит китайские власти. Каждый человек должен быть при своем месте, под рукой и удобен для проверки. Архимандриты полным соблюдением всех порядков страны добились некоторой свободы для себя и для своих отцов, и к ним никогда не придираются. За эти годы, что существует миссия, католические проповедники были изгнаны из Пекина, в обсерватории трудятся отцы православной церкви, а католический собор пустует.

Православные отцы-миссионеры признаны нужными здесь. С Китаем во всем требуется терпение. Все они из поколения в поколение заняты были научной деятельностью больше, чем духовной. Миссия располагает богатейшей библиотекой рукописей по всем отраслям жизни народа Китая, но не навязывает своей веры народу, среди которого живет, хотя члены ее во всех официальных и научных трудах именуются миссионерами.

Кафарова заботят происходящие политические события. Они могут принести не только перемену в положение русской духовной миссии в Пекине, но и нарушить весь мерный ход жизни Китая и переменить отношения его с Россией.

Англичане вцепились в южные порты Китая и лупят там по городам беспощадно. Иностранцы могут со временем начать все ломать и перестраивать по-своему во всей стране, они коснутся всех сторон жизни Китая.

Никому, кроме как Палладию, из русских не приходится так близко познавать жизнь китайцев в их же отечестве. Он поп и, как поп, связан по рукам и ногам, так считается в России. В русском обществе к духовным стало появляться большое недоверие и большие претензии, образованный класс не считает их ровней, не видит в них проку для науки и развития, скорее тормоз, источник предрассудков, укрепляющих безграмотность и темноту народа. Но ценят нравственное влияние церкви. Многие желают превращения приходских школ в светские, забывают заслуги церкви при распространении грамотности в народе за многие века, в том числе и в пору татарского ига.

В Пекине отцы-миссионеры из века в век вкладывали кирпичи в самую передовую науку России, что и объяснил Пушкин нашим высокомерным умам, опубликовав свой отзыв на труды одного из предшественников архимандрита Палладия Кафарова, известного теперь на весь мир Иакинфа Бичурина.

Архимандрит Палладий, идя в город, надел китайскую одежду; удобен в холодную погоду длинный стяженый халат, обшитый мехом, и коленям тепло, и легко, и духовному званию прилично. У нас смеются в обществе над всем китайским, утверждают, что неудобно, некрасиво их платье. За исключением московских и сибирских купцов, не знают у нас ничего китайского как следует. А будет время, сами европейские модники и денди оденутся в маньчжурские халаты, когда постигнут, какой чувствуешь комфорт. Пригодится лицам всех званий и дамам всех сословий.

В халате не виден склад фигуры и осанка отца архимандрита. Но костюм и борода не могут скрыть энергии и характера.

Хилому нельзя доверять православную миссию в Китае. Палладий крепко скроен, он много ходит, помнит заветы Бичурина, который не чурался никого из китайцев, знакомых имел во всех слоях общества. У Палладия ноги болят немилосердно, не от немощи суставы ноют, а от ходьбы. Ждет весны, поедет к приятелю даосу принимать горячие воды. Даос живет неподалеку от Пекина, при уединенной кумирне у входа в леса и горы, как и полагается служителю веры, восхваляющей чистоту и праведность естественной природы и благотворность влияния ее на человеческую душу.

Пушкин хвалил Бичурина, много пособил этим появлению в России интереса к Китаю, который всегда считался чем-то отсталым, вроде продолжения тюркских орд. От них-то и надо отступиться России, чтобы развиваться в самостоятельную европейскую державу, что на триста лет задержано было выходцами из Азии. И сейчас полагают, что не с Китая же брать нам пример. Что у них там хорошего в Азии? У нас от них остались: кнут, алтын, базар, ясак да еще матерные слова и терпение. Каков сам Китай в своих корнях, в своем искусстве, произведениях ума — мы не знаем, может быть, все из-за тех разделяющих нас с ним орд, расстояний и европейских предрассудков, от которых англичане уже отказываются; и рвут Китай на части, и тут же изучают его…

А Бичурина убрали из Пекина с позором, упрекали, что, будучи в православной русской духовной миссии в Пекине, он унижал свое звание, бывал хмелен, разгуливал по китайской столице одеваясь в туземное платье, бывал у китаянок и потом превозносил их достоинства. Много забот и хлопот доставлял он отечески попечительствующим русской духовной миссии китайским властям.