Власов: восхождение на эшафот

Жиленков залпом допил остатки пива и молча проследил, как д’Алькен, на правах угощающей стороны, заказал еще по кружке. К тому моменту принесли нечто похожее на гуляш, присоединив это блюдо к жареной печени с картофельным гарниром. В отличие от пива, еду здесь подавали отменную, словно этого старинного, со стенами, покрытыми исторической плесенью, здания война совершенно не коснулась. В нем действительно почти все было как в лучшие времена, что полностью соответствовало названию сего чревоугодного заведения.

– Так почему же в качестве собеседника вы избрали меня? – спросил Жиленков, отдав дань и этому блюду.

– Хорошо, господин генерал, играем в открытую. Поскольку отставка Власова – вопрос ближайшей недели, нужен генерал, достойный того, чтобы возглавить Русское освободительное движение и его вооруженные силы. Не далее как вчера у меня состоялась встреча с Гиммлером. На пост лидера движения без особых раздумий и сомнения я предложил генерала Жиленкова. – Д’Алькен запнулся, заметив, что сам избранник слушает его почти с ужасом. И весь он выглядит при этом жалким и затравленным. – Да, я предложил именно вашу кандидатуру, генерал. Зная ваши ораторские способности, ваш авторитет и военный опыт.

– Ну, военный опыт, положим, не столь уж большой, – стушевался бывший бригадный комиссар.

– И рейхсфюрер, – не обратил на это внимания редактор СС-официоза, – пусть и не без колебаний, но все же согласился.

– Но к чему все это?! – растерянно изумился Жиленков. – Если бы раньше, это еще имело бы какой-то смысл. Но теперь, при нынешней ситуации на Восточном фронте…

– Не стану убеждать вас, – как-то мгновенно скис д’Алькен. – Не исключено, что с вами еще будут беседовать… Кейтель, Гиммлер, Риббентроп, Геринг, Розенберг, – без особого энтузиазма перечислил он. – Возможно, и сам фюрер, у которого к вам отношение будет совершенно иным, нежели к Власову, – упорно доводил до логического завершения «вербовочную арию» д’Алькен, чтобы каким-то образом закончить это странное военно-политическое сватовство.

Какое-то время Жиленков отрешенно смотрел в окно и, сам того не замечая, отчаянно качал головой, отрекаясь не только от слов своих, но и от мыслей.

– Никогда не соглашусь на такое, – наконец едва внятно пробормотал он. И д’Алькен почувствовал, каких усилий стоило генералу решиться на это «отречение».

«А ведь не раз уже примерял шинель командующего, не раз мысленно взваливал на плечи его крест», – не отказал себе штандартенфюрер в возможности позлорадствовать.

– Рискованно вы себя ведете, генерал.

Нет, он уже не пытался переубедить Жиленкова. Эсэсовцу доставляло удовольствие следить за нравственными мучениями этого русского, за тем, как он сам себя загоняет в тупик, в крысиную ловушку.

– Поймите, в такое время расчленять все движение… Делить всех нас на «власовцев» и «жиленковцев»… Это же недопустимо, непатриотично. Да за мной попросту не пойдут, еще и заклеймят, как предателя и раскольника. Повторяю: если бы мне было предложено возглавить это движение в самом начале, в первые дни его зарождения – тогда другое дело. Но выбор-то пал на Власова. Теперь его знают, появился авторитет…

Генерал все говорил и говорил, старательно подбирая непослушные, черствые в его устах немецкие слова. Однако штандартенфюрер уже совершенно потерял к нему интерес. Он вдруг со всей ясностью осознал, как жестоко ошибся в этом кретине. Как он вообще мог предложить кандидатуру этой мрази? И это он, д’Алькен, слывущий психологом и чуть ли не прорицателем!

Были мгновения, когда штандартенфюреру попросту захотелось выплеснуть остатки пива в лицо этой грязной русской свинье и уйти. Возможно, так и поступил бы, если бы не осознание того, что встреча все же проходит по личной просьбе Гиммлера.

– Не время расшаркиваться, генерал Жиленков, – брезгливо прервал д’Алькен его бесконечный монолог. – Не время! Спрашиваю сo всей ответственностью: вы согласны возглавить Русское освободительное движение? Да или нет?

– Нет, – поспешно ответил генерал. И д’Алькен явственно почувствовал, что тот боится Власова, как сицилийский мафиози – «крестного отца». – Нет и нет. Прошу так и передать рейхсфюреру… При всем моем личном уважении к нему и к вам, при всей благодарности за доверие.

– Это ваше окончательное решение?

– Поверьте, в эти страшные дни во главе движения может стоять только Власов. Многие офицеры знают его еще по фронту, по довоенной службе, по обороне Киева, а затем Москвы.

– Так я спрашиваю, – побагровел штандартенфюрер, – ваше «нет» – это ваше окончательное «нет»?!

Жиленков нервно побарабанил костяшками пальцев по столу. Не соглашаться с лестным предложением штандартенфюрера, одобренным к тому же всемогущим Гиммлером, казалось еще опаснее, чем вот так, за кружкой пива, решать судьбу генерала Власова и всего освободительного движения.