Власов: восхождение на эшафот

– Нашего, к счастью, нет, – нервно опустошил барон третий бокал вина подряд, притом, что никогда в особом пристрастии к этому напитку замечен не был. И по тому, как он вел себя, Вильфрид понял, что ему меньше всего хочется возвращаться сейчас в такой неспокойный Берлин. Хотя вернуться надо, уже хотя бы для того, чтобы успокоить семью. – В этом я не сомневаюсь. Слишком уж бездарно они все это сварганили. Наш генерал в таких маневрах участвовать не стал бы. Полковник фон Ренне – тоже.

– Ну, полковник Ренне, возможно, из… осторожности, – едва удержался Вильфрид, чтобы не сказать «из трусости», – а вот генерал, если уж он принял бы такое решение, осторожничать не стал бы.

– О Ренне речи не идет, – криво улыбнулся барон. – А по поводу генерала я тоже вначале встревожился, но, кажется, все обошлось. А теперь о главном. Генерал приказал немедленно приступить к выполнению операции «Вдова», – он вопросительно уставился на Вильфрида.

– Она уже осуществляется.

– Значит, недостаточно активно. Генерал недоволен и требует активизировать усилия. В ваше распоряжение направляется некая Мелитта.

– Вот ее помощь действительно понадобится. Вообще, вся эта операция выглядит какой-то странной, – поморщился капитан. – И, наверное, единственной в своем роде за всю историю военной разведки.

– Вы так считаете, капитан? – несмело спросил Денрихт, пытаясь хоть что-нибудь выведать о «Вдове», а поняв, что капитан попросту не догадывается о его неведении, прямо спросил: – Так кого это вы обязаны сделать вдовой, Вильфрид?

– Наоборот, попытаюсь сделать так, чтобы одной вдовой в рейхе стало меньше.

– Ах, вот оно что… – пробормотал подполковник, так ничего и не поняв.

31

Горный мыс нависал над ущельем, словно нос огромного корабля – над зеленоватой, озаренной жарким июльским солнцем лагуной.

Генерал стоял на его оконечности, будто на вершине холма, возвышавшегося над полем сражения, и наметанным взглядом полководца пытался нащупать уязвимые места мысленно выстроенной в этом ущелье обороны. Местность нравилась ему не столько полудикой красотой, сколько отменной крутизной склонов, на плоских вершинах которых нетрудно было возвести доты, оборудовать пулеметные гнезда и даже расставить зенитки, которые не только могли бы прикрывать этот горный укрепрайон от налетов авиации, но и в упор расстреливать скаты противоположных гор.

Власов знал, как убийственно прореживали ряды наступающих зенитки, выставленные генералом Роммелем в пустыне против английских войск, или советскими командирами на окраинах Ленинграда.

– Это ж на какой такой войне, во главе какого войска вы сейчас пребываете, господин генерал? Смею предположить, что во главе римских легионов времен Цезаря?[46]

Услышав у себя за спиной женский голос, командующий вздрогнул от неожиданности и резко оглянулся. Оказалось, что капитан Штрик-Штрикфельдт куда-то исчез, как умел исчезать только этот пронырливый торгаш-прибалтиец. Вместо него у камня, отгораживавшего выступ от остальной части горного плато, стояла невысокая стройная женщина, облаченная во все строго черное – сапоги, юбка, пиджак – которые, вместе взятые, очень напоминали форму отдыхавших здесь же, в санатории, эсэсовок. Не хватало разве что кокетливо наложенной на гребень взбитых волос пилотки.

– Как минимум во главе дивизии, которой приказано удерживать эту хранимую богами котловину, – изобразил подобие улыбки Власов. – А вы, решусь предположить, – фрау Биленберг, хозяйка этого горного рая?

Они ступили по два шага навстречу друг другу и несколько мгновений испытывали непоколебимость своих взглядов.

– О том, что я вдова эсэсовского офицера, вы уже тоже знаете, – без какой бы то ни было тени скорби напомнила ему Хейди, осматривая склоны вершины. Причем делала это с такой проницательностью, будто и впрямь пыталась разгадать полководческий замысел последнего из генералов-защитников сего уголка благословенной Баварии.

– Было бы странно, если бы не знал.

– И вообще, у меня создается впечатление, что мы уже достаточно хорошо знакомы. Просто вы боялись идти напролом, как это делают некоторые другие генералы. И не только… генералы.

Хейди говорила все это, не кокетничая и не флиртуя. В голосе ее чувствовалась усталость женщины, которая никогда не была обделена вниманием мужчин, – в ее заведении грех было жаловаться на это, – тем не менее чувствовавшей себя одинокой и незащищенной. В последнее время ухажеры уже почему-то доставляли ей куда больше хлопот, чем истинного наслаждения.

– Честно говоря, я не представлял себе, как все это может и должно… произойти.

– И почему вдруг неминуемо должно произойти? – поддержала его Хейди – Причем произойти именно с нами? Вот так вот, прямо посреди войны.

– Вот именно: посреди… войны, – смущенно повторил командарм.