Власовцев в плен не брать

Запах табака он уловил сразу, как только выбежал к полянке. Лучше было повернуть, обойти полянку стороной. Или залечь. Залечь и осмотреться. Заодно отдышаться, немного отдохнуть. Но что он увидит из густых зарослей черничника? Придётся приподняться. И вот тогда тот, кто уже держал его на мушке, выстрелит. Прицельно и точно. Нет, снайпер так поступать не должен.

То, что он уже на мушке вот уже несколько мгновений, Иванок знал точно. Чутьё разведчика и снайпера, выработанное на фронте во время лесных походов и поисков до остроты чутья зверя, подсказывало: он на мушке и надо делать что-то, что помешает противнику выстрелить точно. Его слух, зрение и то, что ему не раз помогало, напряжены до предела. Тело сконцентрировано и послушно.

Через кусты он успел увидеть, как немец привстал на колено и вскинул карабин с примкнутым штыком. Немец был в годах, опытный. Стрелять он, видимо, передумал, поостерёгся, тем более что Иванок сам летел ему на штык, как кабан на рогатину…

В тот день фрау Бальк просмотрела газеты и позвала Шуру накрывать на стол.

Шура занималась уборкой внизу, в подвалах. Часть вещей, которые лежали сваленными по углам, хозяйка велела сложить в большие корзины и мешки. Вечером за ними должен был приехать управляющий Гальс.

Шура умылась и начала раскладывать приборы.

С утра она чувствовала какое-то волнение. Ночью приснился брат, и теперь она постоянно думала о нём и о матери. Но мысли о матери не беспокоили так сильно. А Иванок не выходил из головы. Где он, думала она, дома, в Прудках, с матерью? Помогает ли ей по хозяйству? Или сбежал на фронт? Конечно, сбежал. У него и винтовка есть. Брат дома не усидит. Такой у него характер. Иванок очень похож на отца.

Когда она открыла буфет и достала тарелки, ей показалось, что Иванок стоит в дверях и смотрит на неё. Шура резко обернулась, вскрикнула, и тарелки, которые она успела снять с полки, выскользнули из её рук. Одна тут же разбилась у ног фрау Бальк, а другая покатилась по ковру к той самой двери, в которой Щуре померещился брат.

– Ich bin Schuid, frau Balk. Ich werde arbeiten. Es tut mir Leid[35], – сказала Шура, не поднимая глаз, и кинулась собирать осколки.

Фрау Бальк махнула рукой и ничего не ответила.

Обедали они молча. Обе думали о том, что разбилась только одна тарелка…

Иванок мгновенно оценил обстановку, понял, что совершил ошибку, и, вопреки ожиданию подстерегающего его противника, ускорил бег и, перемахнув через ивовый куст, выстрелил. Он стрелял с руки, не целясь. О том, что попал, догадался по тому, что удара штыком не последовало.

Второй немец лежал под берёзой. Он потянулся к карабину, стоявшему возле дерева. Но Иванок ударил по карабину ногой, подхватил его и отбросил в сторону.

Видимо, это были немцы из тех, которые пробивались из окружения в одиночку.

Тот, который ладился посадить его на штык, лежал на боку. Пуля попала ему в переносицу.

Теперь надо было быстро решить, что делать со вторым. Патрон уже был в патроннике. Нет, лучше заколоть его штыком.

Иванок вытащил из рук убитого карабин с примкнутым штыком.

Немец стоял на коленях и обречённо смотрел на Иванка. Он был молод. Может, на год-два старше его, Иванка.

– Эсэс? – крикнул Иванок и нацелился штыком в грудь.

– Нет-нет, – заговорил немец по-русски.

– Власовец, что ли?

– Ich bin nicht SS. Ich bin nicht Wlassov. Töten Sie mich micht[36]. Не убивайт, – повторил немец и ещё выше поднял руки.

– Не убивай… Попал, фриц? Теперь все вы: не убивай… Нас-то не жалели.

«Зачем я с ним заговорил? – подумал Иванок. – Что с ним теперь делать?»

Иванок покидал немецкие карабины в кусты. Расстегнул подсумки убитого и забрал у него патроны.

Только теперь Бальк заметил, что у русского немецкий «маузер». Карабин был с оптикой. Оптический прицел русский даже не расчехлил. Ни когда стрелял в «Кайзера», ни теперь. «Кайзер» убит. Радовался, что вышел из окружения. Вот и вышел… Он, унтер-офицер фузилёрного полка Норберт Бальк, бывший студент Дюссельдорфского университета из Баденвайлера, тоже не вышел из окружения. С этой минуты он в плену. Если этот русский сейчас не прикончит его здесь же, на этой поляне.

Только теперь Бальк понял, как погиб «Кайзер». В мгновенной схватке, которую невозможно было и предположить. Почти нелепо. Но всё-таки в бою. Пуля в переносицу. Мгновенная смерть. «Кайзер» всегда появлялся в минуты, когда ему, фузилёру Бальку, грозила опасность, когда их рота либо наступала, либо оборонялась, пытаясь сдержать напор русских. Папаша «Кайзер» был его ангелом хранителем на войне. А теперь война для Балька окончена. Он – в плену. Его взял в плен этот русский юноша в камуфляжной куртке разведчика, вооружённый «маузером» с оптическим прицелом. Разведчик вначале хотел покончить и с ним. А теперь раздумывает. Снял с карабина «Кайзера» ножевой штык, потом, чтобы не возиться с мёртвым, приказал Бальку снять с ремня ножны, и Бальк быстро это выполнил.

«Война закончена, сынок…»

– Вперёд! Бегом! – приказал разведчик и толкнул его стволом карабина под лопатку.