Власть безумия [СИ]

— Знаю, — быстро ответил Арман, встретившись взглядом с Аланной. Девушка моргнула, потом слабо улыбнулась, будто подбадривая даже не себя, Армана, а потом вдруг наклонилась и поцеловала дозорного в щеку.

— Прощай, брат.

Арман почувствовал, как пересохло у него в горле. Лия, будто уловив острую боль брата, прижалась к нему сильнее, отказываясь отрывать лицо от его плаща.

— Прощай! — кинул принц, выходя из комнаты. Лия дернулась в руках Армана, в последний раз, и осела…

Боги, как же немудро вы иногда с нами играете, думал Арман, мысленно прощаясь и с Аланной, и с Миром и подхватывая на руки потерявшую сознание сестру.

Солнце опускалось за деревья, посылая дню последние лучики.

Стремительно темнело. У замка вождя было тихо и многолюдно.

Красное сияние уже не слепило глаза, а успокаивалось, окрашивая белоснежные стены замка в рассветный румянец. Здесь действительно было красиво. И грустно. Ложились под ноги осыпавшиеся с деревьев, пожухшие листья, ласкал разгоряченные щеки ветерок, принося запах сухой травы и тления.

Дубовый лес по обе стороны широкой, выложенной белоснежными каменными плитами все более укутывался в тени полумрака. Ее последний заход солнца. И самое то, чтобы умереть. И даже зрители подобрались соответствующие.

Не было здесь никого из свиты Мира, не было и Калинки с ее легкомысленными, неприятными девушками, лишь собравшиеся вокруг замка виссавийцы с их похожими на маски лицами, да ветер… становившийся все более жарким ветер, забирающийся под плащ, обдающий теплом щеки, треплющий растрепанные пряди.

Рэми любил, когда ее золотистые волосы были распущены по плечам, и сегодня Аланна не дала харибе убрать их под сетку.

Лили… Аланна сглотнула. Хоть и уговаривала она харибу не делать глупостей, не обрывать свою молодую жизнь, но Лили все стояла перед ней на коленях и упрямо шептала:

— Дождись меня, моя архана. Я удостоверюсь, что твое тело достойно предано огню и пойду за тобой…

У Аланны не хватало сил спорить. Она вообще после разговора с Арманом находилась в состоянии полной опустошенности, все не осмеливаясь поверить, что все происходящее — правда.

Миранис, наследный принц Кассии, гордо выпрямившись стоял рядом. Еще вчера Аланна трепетала бы в его присутствии, как трепетала бы любая архана: повелителя и его наследника укутывала плотным, невидимым одеялом магия, от которой сразу же становилось слабо. Но сегодня Аланна почему-то не чувствовала силы принца. Она почему-то безоговорочно и сразу поверила и приняла, что рядом с ней стоит не наследник Кассии, далекий и пугающий, а равный. Брат. И потому, живя последними мгновениями, которые не знают страха, Аланна заставила себя не передернуться, когда принц вдруг взял ее за руку, и, миг подумав, сжала пальцы, отвечая пожатием на пожатие и вдруг почувствовала себя чуть легче. Хотя, казалось мгновение назад, что легче не будет никогда.

Старший брат рядом. Его холодная ладонь сжимает ладонь Аланны, даруя спокойствие. Его сила не пугает, как раньше, а окутывает мягким, пушистым коконом. И ей уже почти хорошо.

Скоро, совсем скоро, она увидит Рэми там, за гранью.

— Ты еще можешь уйти, — слова Мира были столь тихими, что Аланна с трудом их различала.

— Знаешь, что не могу, — ответила она не отрывая взгляда от все более погружающихся в темноту огромных дверей замка.

Белоснежный пегас, изображенный над дверями. Знак рода Рэми. Ее Рэми так часто рассказывал об этих существах. Говорил, что они отличные друзья, потому что верны так, как не могут быть верны большинство из людей. И что они мудры, потому что живут уже долго и бессмертны. Что бессмертный не может ошибаться, потому что время все ставит на свои места.

Но целитель судеб, хоть и был бессмертным, а очень сильно ошибался. Аланна это знала.

— Всегда восхищался тобой и Рэми, — сказал вдруг Мир, — что сумел тебя разглядеть лучше, чем я. Прощай, сестра. Скоро все закончится. Я чувствую… он направляется к нам…

Аланна тоже чувствовала. И только сейчас до конца поверила, что Рэми там нет. То, что приближалось, было чужим и холодным.

Рука брата сжала пальцы почти до боли. Аланна была рада этой боли.

Глава 5. Медовый сердолик

Солнце бросило на них последний луч и опустилось за деревья окончательно, погрузив лес вокруг замка в холодную, бездушную темноту. Светлым местом в этой темноте был лишь испускающий белоснежное сияние замок, окутанный в кокон медленно потухающего красного света, да фосфорицирующие камни дороги под их ногами.

Их мертвенный свет выхватывал из темноты бледные лица молчаливых, стоявших по обе стороны виссавийцев. Они все ждали.

Дорога прямой лентой устремлялась к высоким ступеням, за которыми были украшенные по обе стороны стройными, витыми колонами, огромные белоснежные двери. Над дверьми раскинула крылья казавшаяся живой скульптура пегаса, от которой Аланна не могла оторвать взгляда.