Власть безумия [СИ]

Миранис, будто почувствовав, что она проснулась, отошел от окна и, подойдя к кровати, сел рядом с Лией на одеяло. Только сейчас поняла она, что тот Мир, что недавно сжимал ее в объятиях, куда-то ушел. Рядом с ней сидел церемониально одетый наследный принц Кассии, к которому не то, что прикасаться, смотреть на него страшно.

И в то же время… Лия решилась и осторожно положила ладонь на его руку. Мир мягко, знакомо улыбнулся, и кинул на одеяло простое, но сшитое из дорогой, ларийской ткани платье.

— Одевайся. Скоро сюда придут…

Лия молчала, с трудом сдерживая слезы. Мир осторожно погладил ее тыльной стороной ладони по щеке:

— Прости, родная. Я действительно не хотел, чтобы это вышло так. Но ты должна быть сильной…

Мир поднялся с кровати, сев в кресло, и Лия, несколько смущенная его печальным, молчаливым взглядом, наскоро оделась в темно-синее платье, перевязав лентой волосы на манер рожанок в тугой, пушистый хвост.

Она понимала, что на фоне царственного Мираниса выглядит нелепо, наверное, даже жалко, но в то же время не могла отделаться от ощущения, что взгляд принца ласкает каждую черточку ее тела, подобно скупердяю по частичке собирая золото воспоминаний в шкатулку своей памяти.

— Нам пора прощаться, — голос Мираниса чуть дрожал. — Я чувствую, что Рэми закончил свои дела с вождем… его сила успокаивается. Когда он выйдет из замка, я должен встретить его там. Не будем и без того все усложнять…

— Я пойду с тобой, — вздрогнула Лия, уронив на пол гребень, которым она расчесывала волосы.

— Не пойдешь! — в первый раз в голосе Мираниса почувствовались на самом деле гневные нотки. — Пойми, что сейчас нет ни Рэми, ни меня, ни нашей с тобой большой и пламенной любви. Сейчас существует только Кассия и наш сын, которого ты носишь в чреве. Я знаю, что носишь. Если Рэми узнает о наследнике, ты умрешь… и сын умрет. Этого ты хочешь?

— Если говоришь так, — опустила голову Лия. — То и в самом деле не знаешь моего брата. Я верю в Рэми. И верю, что он никогда мне не навредит.

— Рэми мертв. Там целитель судеб в его теле. Пойми, Лия, это древняя магия, она сильнее нас всех. Первое, что он сделает — это уничтожит конкурентов… мою семью. Даже свою невесту, которая имела несчастье родиться моей сестрой.

— Мир… — Лия опустилась на скамеечку у ног Мираниса, прижавшись щекой к его ладони. — Поверь мне, он не может… быть таким.

— Не вини брата, — устало ответил Мир. — Рэми сильный, но у него есть слабость — я и семья. Вождь должен был на нее надавить. А теперь посмотри на меня…

Лицо Мира расплывалось из-за потока слез, и принц аккуратно стер капельки с ее щек, поцеловав девушку в губы:

— Слушай меня, Лия. Я знаю, что тебе всего шестнадцать, знаю, что взваливаю на твои плечи слишком тяжелую ношу, но ты должна быть сильной, как был сильным твой брат. Скоро я уеду. Я поговорил с Арманом, он поможет тебе скрыться — тут ли, в Ларии, я не знаю, и знать не хочу. Сейчас такое знание опасно и для тебя, и для сына. Ты должна спрятать наследника и от Кассии, и от Виссавии, ты должна заставить его убить меня… только так мы сможем убить целителя судеб.

— Мир… я люблю тебя, — шептала Лия. — Я не могу воспитать твоего убийцу.

Принц поморщился, и Лия вдруг увидела в его глазах сомнение.

От одной мысли, что он в ней разочаровался, что он уже пожалел о их ночах, Лие стало дурно. Но сразу же высохли на щеках слезы.

Если Мир хочет, чтобы она была сильной, она такой станет.

— Если ты меня любишь, то должна дать расцвести в душе нашего сына ненависти ко мне, — продолжал мягко уговаривать Миранис. — Целитель может при помощи магии растянуть мою жизнь на века… это будут страшные века для моей страны. И для меня.

Думаешь, мне нужна такая жизнь? Лия, посмотри на меня. Наш сын не должен достаться ни Рэми, ни клану… слышишь!

— Слышу… — плакала Лия.

— Вот и умница, — продолжал уговаривать Мир, прижимая ее к себе и покрывая ее волосы поцелуями. — У тебя есть Арман, у нашего сына есть огромная сила — моя и Рэми. И ты уйдешь из Виссавии. Я знаю, что тут ты была бы в безопасности, но мой сын — наследник Кассии.

— Я больше тебя не увижу?

— Так будет лучше, — сказал после некоторого молчания Миранис. — Верь мне, так всем будет лучше…

— Мир, — Лия села Миру на колени и прижалась к его груди, все еще надеясь, что это только плохой сон. И что вот-вот откроет она глаза, и ее Рэми все еще будет любящим братом, а Мир прекратит говорить страшные вещи, что заставляют душу сжаться в маленький комочек от страха…

За спиной мягко открылась дверь, впуская неожиданно холодный, достигнувший самого сердца, сквозняк. Лия еще сильнее прижалась к Миранису, понимая, что конец все ближе…

Арман отказывался верить своим глазам, когда увидел Лию в объятиях Мираниса. Он так надеялся, что холодный Лерин говорил неправду, и его хрупкая, ребенок-сестричка не станет скоро матерью. Впрочем, сокрушаться уже поздно. Теперь его дело уже не как брата, а как архана, уберечь и Лию, и ее сына от… родного брата.