Власть безумия [СИ]

Арман уже решил, куда увезет сестру. И ему, и сестре будет вполне неплохо в горах Ларии, в клане его отца. Там такие заросли, что Рэми при всем желании их не найдет. А не будет знать о ребенке, так не будет и желания.

Арман отвел глаза от влюбленной парочки, стараясь всеми силами держать себя в руках. Миранис явно попытался оттолкнуть Лию, но девушка вцепилась в принца и упрямо плакала, не хотела отпускать. Арман вздохнул. Все же она еще ребенок, милый, избалованный ребенок, которого Миранис по своей прихоти сделал матерью наследника. Боги, сам Мир иногда ведет себя, как избалованный, безответственный ребенок. К чему именно Лия? Двора Миранису мало? Мало холодных, боевых красавиц, которые сами кого угодно за черту сведут? Вот та же Аланна, что стояла рядом с Арманом, не плакала, совсем. Хотя потеряла гораздо больше.

Она всегда такой была: тихой, нелюдимой. Когда Арман впервые увидел Аланну в замке их опекуна, она и тогда была похожа на испуганного, готового защищаться любой ценой звереныша. Но Арману удалось тогда разбить ее панцирь, достучаться до ее сердца, стать ее братом и, что больше, ее другом.

Когда принц призвал его ко двору, а Аланна так и осталась в провинции, между ними то и дело летели письма, но и они становились все более редкими. Арман был слишком занят делами, Аланна все более взрослела, становясь из понятной девчушки непонятной и скрытной молодой женщиной.

А потом, полгода назад, она вернулась ко двору — чужой и неприступной, гордой арханой, невестой виссавийца. Что тогда подумал Арман? Что ему лучше отойти в тень, не вмешиваться в ее с таким трудом обустраивающуюся жизнь. Он и не вмешался бы, если б не Рэми со своей любовью… Когда Аланна стала невестой брата, между ней и Арманом возродилась старая приязнь. Сам того не заметив, Арман доверил Аланне опеку над незнакомыми и далекими сестрой и мачехой. Это именно Аланна заказывала для них подарки, это она посылала из столицы в провинцию необходимые для них вещи, это она следила за городским домом Армана, в котором на самом деле редко появлялись и Арман, и его брат. Это она настояла, чтобы Арман начал с Лией переписку и сблизился с сумасбродной девчонкой.

Переписка с Лией вскоре стала для Армана даже приятной.

Сестра оказалась разумной, живой и очень ироничной девочкой, а Арман, поддаваясь осторожному натиску Аланны, начал подумывать о замужестве вновьобретенной, несколько легкомысленной и наивной сестренки.

Для этого Арман привез ее в столицу, для этого, опять же при помощи Аланны, устроил ее в свиту принцессы Калинки… И, как оказывается, совершил огромную ошибку. Аланна первой нарушила тяжелую, неприятную тишину. Она уверенно подошла к сидевшему в кресле брату, обняла плачущую Лию, прошептала девушке на ухо несколько слов, и разбитая горем сестра вдруг перестала плакать, позволив себя поставить на ноги.

«Как всегда думает в первую очередь о других,» — подумалось Арману, когда он заметил утихающий в глазах Аланны синий блеск.

Магией успокаивает боль Лии, хотя сама сейчас должна сходить с ума от страха.

— Нам пора, — хрипло сказала Аланна.

— Арман все тебе объяснил? — Мир накинул на плечи плащ, и Лия рванулась в руках Армана, пытаясь вновь броситься к принцу:

— Дай ему уйти спокойно, — уговаривал Арман. — Если в самом деле любишь, то дай ему уйти спокойно.

Лия затихла в руках брата, судорожно вцепившись в его тунику. Арман прикусил губу, прижимая Лию к себе. Боги, в этот момент он думал не о Кассии, не о наследнике, а о разбитой жизни Лии, Рэми и Аланны. Практически единственных близких ему людей.

— Да… брат, — ответила Аланна, посмотрев на Лию опустошенным взглядом. — Арман мне все объяснил.

Объяснил… а она слушала внимательно. И как свеча может погаснуть от единого порыва сквозняка, так и она погасла от одной только фразы: «Рэми больше нет.» А после, казалось, уже и не слушала.

— Ты можешь не идти со мной, Аланна, — Мир натянул перчатки и, даже не посмотрев на Лию, направился к двери. — Можешь попробовать скрыться… Пожить еще немного.

— Я не хочу, чтобы он заставил тебя меня вызвать… — Аланна вздрогнула, и глухо добавила. — Да и после смерти Рэми мне незачем жить.

Простые слова, а заставили Армана вздрогнуть.

— Мне жаль, что так вышло, — сказал Мир, неожиданно шагнув к Аланне и прижимая ее к себе. Арман увидел, как миг ее лицо скривилось, как наполнились влагой глаза, как неосознанно дернулись руки, чтобы ответить объятием на объятие, но уже через миг Аланна оттолкнула от себя брата и горячо зашептала:

— Не хочу твоей жалости. Посмотри правде в лицо — мы чужие.

Ты меня не любишь, да и мне не нужна твоя любовь.

— Ошибаешься, Аланна, — хрипло ответил Мир. — И это моя вина, что ты так сильно ошибаешься… Я всегда тебя любил, всегда за тобой наблюдал, с того самого момента, как узнал о твоем существовании. Но времени действительно на объяснения нет.

Арман, ты знаешь, что делать.