Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени

Ленин выступал не столько за федеративное государство, сколько за централизованное, унитарное, которое позволяло жестче регулировать любые процессы. В чрезмерном либерализме его обвинить было нельзя. Слияние наций он связывал, в частности, с формированием общего языка и, с одной стороны, провозглашая недопустимость какого-либо принуждения в национальной политике, одновременно ратовал за ассимиляцию и постепенное навязывание русского языка и русской культуры всем другим народам. По сути, Ленин в национальном вопросе был либерал-шовинистом. Он смотрел на национальные проблемы с позиций русского человека, но вот в самой русской нации не всегда замечал ее самобытность. Впоследствии этой темой займется Сталин и окажет заметное влияние на Ленина, а не наоборот, как у нас принято считать. Лишь перед смертью Ленин осознал свои ошибки. В статье «К вопросу о национальностях или об «автономизации» он писал: «Я, кажется, сильно виноват перед рабочими России за то, что не вмешался достаточно энергично и достаточно резко в пресловутый вопрос об автономизации… Очень естественно, что «свобода выхода из союза», которой мы оправдываем себя, окажется пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ… Не следует зарекаться заранее никоим образом от того, чтобы вернуться на следующем съезде Советов назад, т. е. оставить союз советских социалистических республик лишь в отношении военном и дипломатическом».

Для своего времени выдвинутые Лениным и Сталиным идеи свободы самоопределения, равноправия всех наций, недопущения национального угнетения имели прогрессивное значение. Они сыграли позитивную роль в становлении позиции российской демократии по национальному вопросу. Беда в том, что фактически, на деле имело место жестокое угнетение окраин. Редкие проблески демократизма в виде законодательного регулирования, предоставления прав и самостоятельности регионам носили преимущественно декоративный характер. Ленин, безусловно, сделал шаг вперед по сравнению с царским самодержавием, однако его принципы и благие намерения остались на бумаге, тогда как реальная жизнь в СССР свернула на привычную великодержавно-шовинистическую колею. Против ленинско-сталинской политики, за действительное самоопределение выступил Пятаков. Он заявил: «Прочь всякие границы! Нет необходимости в условиях наступающей мировой революции обманывать людей. За единую неделимую Россию – без разговоров! Чтобы пойти на это, надо всеми нациями, входящими в состав России, принять право на свободное отделение и образование самостоятельного государства». Такой «смелости» не хватает даже лозунгам нынешних лидеров, хотя стоит заметить, что эта идея содержалась еще в Декларации прав народов России.

Ленин особое внимание уделял мусульманам России, высказывался за их право беспрепятственно устраивать свою национальную жизнь, недвусмысленно говорил о допустимости сохранения религиозных обычаев. Он указывал на особый статус этих народов и особую настороженность к Дагестану, кавказским народам, с учетом традиции… Но одно дело – идейная и политическая ориентация, и совсем другое – ее практическое осуществление, несшее на себе печать невежества, стереотипов и предрассудков, классовой узости.

Все народы на равных основаниях вошли в СССР и Российскую Федерацию. Но как произошло объединение? Мирным путем сохранить целостность Союза, как и целостность самой Российской Федерации, вряд ли удалось бы. Уже XII съезд ВКП(б), по существу, одобрил и руководящую роль центра, и отход от декларировавшейся ранее самостоятельности республик. Воспользовавшись отсутствием на съезде из-за болезни Ленина, Сталин попытался включить все национально-государственные образования в состав Российской Федерации. С близлежащими республиками Северного Кавказа, Татарией, Башкирией это произошло без больших проблем. С отдаленными от Москвы более крупными республиками возникли определенные трудности. Тем не менее опасение, что мировой империализм попытается уничтожить поодиночке рабоче-крестьянские государства, если они будут разобщены, сыграло свою роль. Их удалось зажать в один кулак, объединить в единый государственный организм. Шла жесточайшая классово-политическая борьба, и национальный вопрос стал ее заложником.